Татьяна Полякова: Ночь последнего дня

Узким коридором я прошла к большой комнате с приоткрытой дверью и заглянула туда на всякий случай. Ник часто проводил здесь время, когда у него была к тому охота. Весь пол здесь застелен матами, вдоль противоположной стены зеркала. Ника не было, и я вздохнула не без облегчения. Он дважды ломал мне руку просто потому, что решил: я была недостаточно внимательна во время занятий. Его уроки не прошли даром, но сегодня я не была расположена демонстрировать свои бойцовские качества, направилась дальше к штаб-квартире и вдруг услышала из-за ее двери чьи-то всхлипывания. Всхлипывания прервал оглушительный хохот. Я вдруг непроизвольно поежилась, вспомнив свое первое посещение этой комнаты, но тут же призвала себя к порядку. Сделала еще шаг и толкнула дверь. Прямо передо мной в кресле сидел Арнольд — жирная туша сотрясалась от рыданий, по круглому безвольному лицу с большим рыхлым носом и крохотными ярко-алыми губами катились слезы, прокладывая светлые бороздки на щеках. Он вытирал их платком, большим и грязным, но они тут же появлялись вновь. Ник устроился на диване по соседству и, вытянув ноги, с душевным сочувствием наблюдал за Арнольдом. В комнате было еще трое: Витька Горохов, которого все называли Горох, Игорь Солодов и неизменный спутник Ника Денис Хворостов по кличке Розга, которого некоторые горячие головы даже считали другом Ника. Разумеется, лишь те, кто допускал абсурдную мысль, что у Никиты Полозова могут быть друзья. У меня достаточно здравого смысла, чтобы понять всю нелепость данного утверждения.

— О, Железная Леди, — первым заметил меня Горох и подмигнул.

Дурацким прозвищем я была обязана все тому же Нику. Он повернулся ко мне и спросил:

— Где тебя носит? Рискуешь пропустить все самое интересное.

Я пожала плечами, приглядываясь к Нику и пытаясь сообразить, чего следует ждать от жизни. Ник был чуть выше среднего роста и средней комплекции, чем вводил в заблуждение некоторых неразумных здоровяков, привыкших полагаться на свою недюжинную силу. Большинство из них после встречи с ним становились калеками, те, кому повезло больше, на глазах умнели и зарекались судить о человеке по внешности. Впрочем, внешность у Ника была выдающаяся, я имею в виду физиономию. Никогда раньше мне не доводилось видеть у людей таких глаз. Очень светлые, скорее голубые, чем серые. Ника можно было бы принять за слепого из-за отсутствия какого-либо выражения в них. Я находила сравнение с бутылочным стеклом наиболее удачным. Узкое лицо, без намека на румянец, загар к нему тоже вроде бы не приставал, тонкий нос, как клюв хищной птицы, и узкие губы, больше похожие на кривой шрам, чему способствовала привычка ухмыляться, вздергивая верхнюю губу. На редкость скверная рожа. Хотя, когда требовалось, Ник умудрялся выглядеть почти симпатичным. Говорил он всегда тихо. Кстати, неплохой тактический ход. Когда он начинал говорить, все замолкали. Думаю, он много работал над собой, создавая определенный имидж, но считать его выпендрежником мешал тот факт, что Никита Полозов был по-настоящему опасен.

— Здравствуй, лапочка, — очень ласково сказал он, взял меня за руку, притянул поближе и поцеловал куда-то в подбородок.

К его выкрутасам я давно привыкла, плюхнулась рядом, удостоившись полного ненависти взгляда Арнольда: женщин он терпеть не мог, а так как другой по соседству не было, то весь его гнев обрушился на меня.

— Похоже на большое горе, — констатировала я.

— Еще бы, — кивнул Ник. — Мы на грани самоубийства. Пашка нас покинул. Навсегда. Арнольдик клянется отомстить изменнику.

— На кого этот подлец променял тебя? — с невольной усмешкой спросила я, просто чтобы принять участие в разговоре, хотя страдания Арнольда меня не интересовали, но Нику могло не понравиться мое молчание, вот я и старалась.

В ответ Арнольдик разразился бурными рыданиями. Ответил за него Ник.

— Он нашел себе какого-то мальчишку лет семнадцати, уже снял для него квартиру. Мальчишка целыми днями отирается возле зимнего сада с рыжей таксой. Пашка в нем души не чает и дал Арнольдику полный расчет. С разделом имущества.

— Я хочу, чтобы этому поганцу перебили ноги, — перестав хныкать, заявил Арнольд.

— Ну, так какие проблемы? — усмехнулся Ник, и Арнольдик решил зайти с другой стороны.

— Поговори с Павликом, — жалобно попросил он. — Скажи, чтобы он ко мне вернулся. Тебя он послушает.

— Я не вмешиваюсь в сердечные дела, — хмыкнул Ник. — Любовь такая штука.., приходит и уходит. Разбирайтесь сами. Катись отсюда, — совсем другим тоном заявил он. — Ты мне надоел.