Татьяна Полякова - Та, что правит балом

— Поклянись сыном, что не твоя работа, — буркнул он.

— Еще чего! — обиделась я. — Только идиоты детьми клянутся. — И внесла встречное предложение:

— Могу поклясться своей жизнью.

— Она не стоит ни гроша.

— Тогда твоей.

— В зубы дать, да?

— Лучше не надо. Мне и так теперь неделю отлеживаться и тебя благодарить.

— Ага. Помяни меня в своих молитвах, нимфа.

— С интеллигентным-то человеком поговорить одно удовольствие… — кивнула я.

— Точно шкуру я с тебя спущу, юмористка хренова.

— За что, интересно? Твой парень вляпался, а я виновата?

— Ладно, кончай базар и не считай папу полным идиотом. Папа тебя насквозь видит. Очень мне интересно, что ты такого выторговала у Дена? Может, поделишься?

— Нечем, — пожала я плечами.

— Вот как, значит? Ладно, сучка. Будем считать, разобрались. Паренька я тебе припомню, можешь не сомневаться.

— Отстань, придурок, — отмахнулась я. Ник наконец тронулся с места, а я спросила:

— Куда ты едешь? Домой. Высади меня на перекрестке.

— Я тебя в гости приглашаю. Поговорим по душам.

— Не могу, во мне души практически не осталось, уж больно ты скор на расправу.

— Ничего, любимая рука где поколотит, там и погладит, до свадьбы все заживет.

— До твоей или моей? — усмехнулась я.

— До нашей, — широко улыбнулся он.

Разговор по душам вышел до того душевным, что на работу утром я идти не могла, а потом еще пару дней отлеживалась. Ник принес мне больничный и, радостно скаля зубы, приготовил мне бульон, кормил с ложки и изводил болтовней о своем добром сердце.

— Как ты мне надоел, — не выдержала я.

— И это твоя благодарность за мою заботу? — ахнул он.

— Знаешь, дорогой, примерно дважды в неделю, глядя на тебя, я говорю себе: «Душенька, сделай себе подарок, пусти этому гаденышу пулю в лоб». Когда-нибудь твоя гнусная рожа меня доконает.

— У меня к тебе примерно те же возвышенные чувства, — радостно закивал Ник.

Прошла неделя с нашей последней встречи, а Павел все не звонил. Сначала я была этому даже рада — синяки заживут, не придется объясняться, откуда они, да и в наших чувствах следовало разобраться, ему-то уж точно. Но чем больше времени проходило, тем тоскливее мне становилось. Я болталась по городу, решив, что раз уж у меня больничный, можно вдоволь валять дурака, и мысли мои неотступно занимал Павел. Казалось, сверну за угол и вдруг увижу его… Или он позвонит и скажет, как тогда: «Жду в кафе напротив твоего дома», но случайной встречи не получалось, а он не звонил. Иногда я видела его так ясно, точно он сидел рядом, я хорошо помнила слова, что он говорил когда-то, его жесты, поворот головы, усмешку… И до боли сжимала зубы, чтобы не завыть, так мне было горько. И страшно. Я думала, что навсегда простилась со своими страхами, но они вернулись вместе с Павлом.

Я привыкла вести себя с мужчинами непринужденно, с легким кокетством, что всегда возбуждает интерес и желание. Мне казалось, что я чрезвычайно опытная особа, я даже иногда льстила себе, говоря, что вижу мужиков насквозь, но сейчас, думая о Павле, я была растеряна и подавлена. И понятия не имела, как себя вести. Мне хотелось прижаться к нему и сказать: «Как же я тебя люблю! Всегда любила и, наверное, буду любить, пока жива!», но я была уверена, что мои слова не произведут впечатления. Возможно, он даже посмеется, потому что его любовь ко мне если и была когда-то, то прошла, и он не сможет взять в толк, с чего это моя столь долговечна.

Я была уверена, что вела себя глупо, но как иначе вести себя, не представляла. Когда неделя подошла к концу, а Павел так и не позвонил, я решила разыскать его сама и тут же разозлилась на себя, что не сделала этого раньше. Какого черта надо было мучиться, когда все так просто: достала телефон и набрала номер.

Павел ответил сразу, как будто ждал звонка.

— Привет, котик, — сказал он, и я поняла, что не все так просто в мире, как мне казалось пять минут назад.

Павел молчал, а мне надо было что-то говорить, раз уж я позвонила. Но я совсем не знала, что говорить, а он и не думал мне помочь, и я как-то совсем по-глупому сказала:

— Мне надо с тобой поговорить.

— О чем? — вроде бы удивился он.

— Обо всем на свете.

— Наверное, это очень захватывающе, но у меня сейчас совсем нет времени.

— А когда оно появится?

— Трудно сказать.

— Должно быть, я взяла неверный тон, — вздохнула я.

— Попробуй еще раз, — хмыкнул он, в голосе звучала откровенная издевка.

Лучше всего было извиниться и дать отбой, но в следующий раз позвонить будет гораздо труднее. «Черт тебя дери, — подстегнула я себя. — Соберись, скажи что-нибудь…» И я вяло промямлила: