Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда

— Замолчи немедленно, — по-настоящему разозлилась я. Софья схватила чашку и с постным видом отхлебнула глоток. Я отвела взгляд с намерением насладиться пейзажем.

Вид с веранды открывался великолепный. Дом находился в пригороде, в весьма живописном месте.

До ближайшей остановки троллейбуса отсюда всего-то десять минут на машине, а чувство такое, что ты за тысячу километров от цивилизации.

Этот дом мы купили у чиновника высокого ранга, который по милости злодейки-судьбы оказался под следствием. Вокруг шумел сосновый бор, полтора десятка домов совершенно терялись в нем. Участок огромный, на нем тоже росли сосны. Дом стоял на высоком берегу реки, к которой вела мраморная лестница, на реке была устроена купальня.

Разумеется, вся территория была обнесена высоким забором. Попасть на территорию, так сказать несанкционированно, можно лишь по воде, ставить забор в реке показалось глупым даже высокому чиновнику, а меня и вовсе заборы не занимали. Даже от видеокамер я отказалась. Конечно, имелась сигнализация, но ею пользовались, только когда я надолго уезжала, а Роза и Наташа на это время покидали дом. Кроме них, при доме практически постоянно жили двое мужчин: сторож и садовник. Оба преклонного возраста.

На реке, кроме купальни, была пристань, возле которой в настоящий момент замерли две моторки.

Костас после покупки дома пытался все здесь перестроить, но я вовремя вмешалась, и нанести настоящий ущерб дому он не успел. Возвел лишь застекленную веранду вдоль всего фасада, несколько изувечив его, но здесь было очень приятно отдохнуть, и я смирилась.

Дом был построен в форме буквы П, повернутой ножками в сторону реки, фасад в неоклассическом стиле (до вмешательства Костаса, разумеется) выходил к дороге, правда, от дороги дом отделяли сосновая роща и лужайка, с двух сторон были разбиты цветники. Возле ворот домик сторожа. От домика к реке шла березовая аллея.

Я любила этот дом и предпочитала жить здесь, хотя не всегда это удавалось, мне часто приходилось колесить по свету. Зато я всегда знала, что меня ждет мой дом.

Пейзаж, легкий ветерок, солнце, которое довольно высоко поднялось над рекой, настроили меня на лирический лад. Я блаженно потянулась и тут вспомнила, что время неумолимо движется к полудню, а я еще в пеньюаре.

— Парикмахер будет в одиннадцать, — точно угадав мои мысли, сказала Софья. Я кивнула.

— Тогда с чаепитием закругляемся.

Я уже собралась встать, когда на веранде появилась Наталья.

— Лариса Сергеевна, — сказала она, — вам письмо. — И протянула мне конверт. Вообще-то почту разбирала Софья, оттого поступок Натальи слегка удивил меня. О распределении обязанностей ей хорошо известно, но тут она добавила:

— Просили лично в руки и срочно.

— Кто просил? — нахмурилась Софья, наблюдая за тем, как я вскрываю конверт.

— Подъехал парень на «Жигулях». Курьер, наверное, — пожала плечами Наталья. — Семеныч конверт принял — и ко мне.

— Сколько раз повторять, никакой самодеятельности, — вздохнула Софья. — Вам бомбу в руки сунут, а вы ее с благодарностью принесете в дом.

— Какую бомбу? — испугалась Наталья.

— Софья шутит, все нормально, — кивнула я. Наталья ушла, а я нахмурилась, потому что к тому моменту уже извлекла письмо из конверта и ознакомилась с его содержанием. Письмо было лаконичным.

«Готовься к расплате».

— Что там? — насторожилась Софья. Я молча передала ей листок. Она взяла его в руки и тоже нахмурилась. — Вот зараза, подписи нет. Как думаешь, кто это? — Я пожала плечами. — По-твоему, это серьезно? Есть на нас какой грех, или злопыхатели?

— Кто ищет, тот всегда найдет, — философски заметила я. — Но письмо серьезным мне не представляется. Кто-то решил попугать накануне знаменательной даты.

— Кто-то из почитателей Артемьева, которого ты, по их мнению, свела в могилу?

— В могилу Артемьева свело пьянство. Но кому это интересно?

— Не хотела говорить тебе, но в одной из газетенок появилась статья к годовщине смерти знаменитого писателя, и там черным по белому написано, что ты его отравила. А далее намеки на твои связи и прочее… Мол, оттого никто не удосужился провести следствие. То, что супруга кремировали, болтунам лишь на руку.

— Это была воля покойного.

— Да плевать на нее, — отмахнулась Софья. — И в земле бы полежал, невелика разница. — Тут она вдруг замолчала и с сомнением посмотрела на меня.

Я пожала плечами. — Зная его надоедливость.., чего доброго, начал бы по ночам таскаться.