Евгений Сухов - Зэка укроет тайга

Немного позади неслышно шла Анфиса, подсвечивая себе дорогу фонариком, на некотором отдалении плелся Якушев. Он даже не пытался скрыть своего неудовольствия, называя состоявшийся вояж никчемной затеей. Дмитрий шел, не оглядываясь, и всматривался в холодные камни. В одном месте он действительно увидел нечто похожее на роспись, но потом, приглядевшись, понял, что это разводы охры.

Трудно было сказать, сколько они протопали, время в замкнутом темном пространстве тянется значительно дольше, чем на поверхности. Под ногами перестала чавкать грязь, сделалось потеплее. Неожиданно тоннель разошелся на два прохода, почти такие же широкие. Аксенов посветил в первый коридор, потом во второй, выбирая, в какой именно следует направиться.

— Прямо, как в сказке, — хмыкнул Якушев. — Направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — без головы останешься.

— Не все так плохо, — отозвался Дмитрий и шагнул в левый коридор. — Пойдем сюда.

Неожиданно впереди раздался угрожающий медвежий рык. Он посветил в глубину коридора и увидел медведя, задравшего голову. Зверь двигался прямо на них, а подле него, нелепо семеня короткими лапами, торопился медвежонок. Эта была медведица, худшую встречу трудно было даже представить. Звери, спрятавшиеся в глубине пещеры от людских глаз, даже не полагали, что кто-то рискнет потревожить их одиночество. В какой-то момент Аксенова сковал самый настоящий ужас, не было возможности даже выдохнуть. Медведица не выпустит их живыми из пещеры, ведь они представляли угрозу для медвежонка.

— Отходите, — негромко произнес он, — я их задержу.

— Нет, — твердо проговорила девушка, — я остаюсь с тобой.

— Отходите, — продолжал Аксенов смотреть прямо на крупную мохнатую медвежью голову, в черные звериные глаза, в которых как будто бы просматривалось откровенное удивление: «Это же надо иметь такую наглость, заявиться сюда!»

— Уйдем вместе, — продолжала настаивать Анфиса, крепко вцепившись в его рукав.

— Дмитрий, отходим, — натянутым голосом произнес Якушев. — Может, все и обойдется.

— Хорошо, — отозвался тот, — я отхожу. Только не показывайте медведю спину.

Он невольно закрыл глаза, представив, что может произойти…

Год назад Аксенов стал свидетелем охоты медведя на крупного лося. Несмотря на свою неповоротливость и крупные размеры, медведь сравнительно быстро догнал сохатого на своих коротких ногах и ударом лапы по спине переломал ему позвоночник. Жутко было смотреть, как лось пытался опереться на парализованные ноги, без конца раскачивая рогатой головой. Медведь между тем по-хозяйски обошел его со всех сторон, будто выбирал место, с какого можно приступить к трапезе, а потом с силой сомкнул челюсти на его шее и принялся раздирать еще недавно сильное тело лесного великана могучими мохнатыми лапами.

Страшно даже представить, что с ними произойдет, если медведица вдруг отважится напасть. Она продолжала стоять на месте, словно выжидая чего-то. Возможно, инстинкт подсказывал не связываться с людьми. Тишину тревожило лишь надоедливое рычание медвежонка, тершегося мордой об ее мохнатый бок.

Дмитрий отступал шаг за шагом, чувствуя, как в локоть вцепились крепкие пальцы девушки.

Луч фонаря освещал крупную фигуру зверя, небольшие уши, торчавшие настороженно, крупные глаза, безбоязненно взиравшие на яркий свет, толстые мохнатые ноги, столпами вросшие в базальтовый пол. При первом взгляде медведица не выражала враждебности, но это не тот зверь, что будет предупреждать о своих намерениях. Она выжидает подходящего момента для атаки и не собирается выпускать троицу, вторгшуюся в ее пространство. Стоит только отвести взгляд, и в ту же секунду мохнатая лапа ударит его по затылку.

Где-то позади пыхтел Якушев, цепляя подошвами крошившийся базальт.

Небольшими шагами отошли на значительное расстояние. В какой-то момент Дмитрий подумал, что они стали для зверя недосягаемыми, самое время, чтобы развернуться и бежать из пещеры со всех ног, но где-то краешком сознания понимал, что поступать так не следует, медведица догонит их в два прыжка.

Приподняв заостренную морду, медвежонок зарычал и ткнулся носом в мохнатый живот матери. Медведица отозвалась громким рыком и бросилась на отступавшего Аксенова. В нескольких метрах от себя он увидел раскрытую черную пасть зверя, осознав, что вытащить нож, пристегнутый к поясу, не успеет и, прежде чем дотронется пальцами до его перламутровой поверхности, будет убит когтистой лапой. У него даже не останется времени, чтобы посмотреть на Анфису, пронзительно закричавшую. Все закончится в несколько секунд.