Евгений Сухов - Зэка укроет тайга

И тут Шашков услышал дальний раскат, какой случается в грозовую погоду. Посмотрев на небо, он увидел всего лишь безбрежную синь, без какого бы то ни было намека на приближающееся ненастье. В следующую секунду раскаты прозвучали громче, и вдруг над городом, вроде бы из ниоткуда, вспыхнул светло — желтый шар, зависший над пихтами соседней сопки. И только всмотревшись, можно было понять, что шар, стремительно увеличиваясь в размерах, накатывает прямо на город. Громко бухнуло, как если бы где-то за углом взорвался артиллерийский снаряд, за ним глухим отзвуком прозвучали хлопки. Это метеорит, разодрав своим могучим телом атмосферу и теряя на своем пути значительные куски космического вещества, приближался к Земле. Вот позади него появилось газовое облако с красноватым свечением. Степан Федорович поймал себя на том, что ощущает перед далекими всполохами оранжевого света животный страх, какой звери испытывают от близкого огня. Послышался громкий свист, раздирающий барабанные перепонки, и в следующую секунду астероид под острым углом врезался в курящийся вулкан, буквально разорвав его на две неровные половины.

Удар был страшной силы. Пол под ногами Шашкова колыхнулся, а ударная волна швырнула его в противоположный конец комнаты, стена вдруг накренилась и упала прямиком на дорогу, раздавив камнями припаркованные машины. Балки уже не сдерживали плиты перекрытия, которые, цепляясь о стены и срываясь, принялись складываться в стопку. Одна из плит, зацепившись за толстую арматуру, повисла прямо над ними, грозясь сорваться в любую секунду. Перекатившись по битому стеклу наружу, Шашков отметил мимоходом, что нечто острое впилось ему в бедро. Тотчас с сильным грохотом сорвалась плита, порвав толстенный кабель, и, разбивая в крошки выпавшие кирпичи, упала точно на то место, где он лежал еще секунду назад.

Поднявшись, Шашков перешагнул через груду камней и оказался на улице. Город заволокло дымом, который, казалось, валил отовсюду. На месте Авачинского вулкана теперь был огромный столб огня и клубящегося черного дыма. Остальные сопки, прежде считавшиеся потухшими вулканами и еще вчера выглядевшие весьма безобидно, теперь вдруг ожили, пуская в небо струи огня. Авачинская сопка забурлила, окутывая город пеплом и дымом, а ее усеченный конус, сложенный коркой из базальтовых и андезитовых лав, потрескался, и через него проступала ярко-красная лава.

Город выглядел разбитым, как бывает только после усиленной бомбардировки: большая часть домов была разрушена, крыши обвалились, а те немногие, что еще оставались стоять, перекосились, и было ясно, что следующей встряски им не выдержать. Мимо него толпами в панике пробегали растерянные люди и, кажется, что-то ему кричали, вот только он никак не мог разобрать, что именно. И тут Шашков осознал, что оглох. Прошло еще немало времени, прежде чем он начал улавливать звуки. Кто-то небрежно тронул его за плечо, и он увидел капитана Савельева, кричавшего ему в самое лицо:

— Товарищ генерал-майор, здание штаба разрушено! Имеются жертвы.

— Кто погиб? — едва услышал он собственный голос.

— Восемь человек, среди них начальник штаба Егоров и подполковник Федоренко, ответственный за эвакуацию.

— Всех людей немедленно выводить из города, нельзя терять ни минуты. Еще полчаса, и на город ляжет ядовитое облако, вот тогда отравит всех!

Под ногами, будто бы в конвульсиях, задрожала земля. Здания, стоявшие рядом, вдруг как-то сразу накренились и стали осыпаться битым кирпичом.

— Товарищ генерал-майор! — истошно завопил капитан.

Шашков отпрянул вовремя — шаткая стена упала рядышком, подняв облако пыли и далеко разбросав кирпичи. Он посмотрел на обрушившийся дом, где на втором этаже через остатки стены проглядывал какой-то диковатый сюрреализм: за белым пианино сидела женщина лет сорока с отрешенным лицом. Кажется, она не осознавала происходящего, лишь руки, тонкие и быстрые, продолжали долбить по испачканным штукатуркой белым клавишам. Под обрушившейся стеной он рассмотрел ноги мужчины и, различив среди обломков кирпичей раздробленную голову, понял, что тому уже не помочь. Метрах в двадцати стояла легковушка, примятая куском кирпичной стены, через проем заднего стекла просматривалась белокурая голова.

— Пойдем, капитан, — сказал Шашков, направляясь к изувеченной машине. — Надо помочь… Ты отправил Вику?

— Да, она в безопасности.

Кажется, слух понемногу возвращался — до него доносились сильные, невероятно раздражавшие аккорды пианино.