Виктория Платова - Битвы божьих коровок

А вечером разразился скандал.

Перед тем как уехать в неизвестность, Кирилл подложил Зазе последнюю свинью: вырыл кувшин мукузани, приготовленный специально для совершеннолетия Илико, и нагло распил его прямо в саду. Он покусился на самое святое — на традицию, и этого Заза не простил ни ему, ни Насте. Целую неделю Настя выслушивала проклятия в адрес брата: гаденыш, неблагодарная тварь, вор и приживала, шэни набичуар <���Грузинское ругательство>!..

— Шэни дэда моутхан! — неожиданно ответила таким же ругательством Настя. — Не смей оскорблять моего брата!

Это был первый бунт за десять лет. Зазу как током ударило.

— А ты нэ смэй осквэрнять свой рот такими словами, жэншина! — прикрикнул Заза на жену. Но скандал прекратился.

…Конечно же, Кирюша не написал. Он пропал на три года, он ни разу не вспомнил о них и ни разу не напомнил о себе. Он и понятия не имел, что ее едва не убило сорвавшимся куском черепицы, что Зазе сделали операцию на желудке, а Илико уезжает учиться в Англию. Недаром они с Зазой работали до кровавых мозолей и все эти годы не разгибали спины. Набралась кругленькая сумма, да и родственники подкинули — цхалтубские и зугдидские. Илико Киачели, сын Зазы Киачели, будет первым в роду, кто поедет учиться за границу!

Все лето Илико и Заза оформляли документы и паспорта, а за два дня до их отъезда позвонил Кирилл.

— Если бы ты могла… — Казалось, голос шел не из трубки, а из могилы.

— Что случилось? — крикнула Настя. Ничего. Короткие гудки.

Вышедший на крик Заза подозрительно посмотрел на нее. Настя слишком редко повышала голос, чтобы это осталось незамеченным.

— Кто звонил? — спросил он.

— Никто… С почты. — Зазе совсем не обязательно знать, что звонил ее брат, вор и приживала. — Пришли семена Бере Александр, поздний сорт, помнишь, я заказывала? Они сказали, что бандероль слегка надорвана… Я схожу… Возьму.

…С проводами Илико звонок брата отошел на второй план. Сын уезжал с легким сердцем, он давно не принадлежал матери, а теперь вообще перестанет принадлежать кому бы то ни было. Впереди его ждет совсем другая жизнь.

— Вот увидишь, мой сын вырастет и прославит род. Не будет копаться в земле, как мы, — сказал ей Заза, стоя у такси, которое должно было отвезти их с Илико в областной центр. А оттуда — в Москву. А оттуда — в Англию.

Он никогда не говорил — “наш сын”. Всегда только “мой”.

— Пока, дэда <���Мама (груз.)>. — Илико крепко обнял Настю, он так редко ее обнимал. — Я напишу…

Совсем как Кирюша. Тот тоже сказал ей — “я напишу”, но так и не написал.

— Буду чэрэз двэ нэдэли, — Заза даже не стал утруждать себя прощальным поцелуем. — Нино и Тамрико помогут тебе с садом. Я договорился.

Нину и Тамару, их ближайших соседок, Заза иногда нанимал — в особенно урожайные годы.

— Хорошо. — Настя снова потянулась к сыну, но дверцы такси захлопнулись, и машина рванула с места.

"Что же я забыла? — подумала она, глядя на клубящуюся густую пыль. — Ах да! Я забыла заплакать…”

…Дом сразу же опустел, даже горы овощей и фруктов его не спасали. Если бы она могла, то поехала бы следом за мужем и сыном. Сорвалась и поехала. Но у Насти даже не было заграничного паспорта. Почему двенадцатилетнего ребенка нужно было отправлять в Англию? Есть же хорошие, замечательные школы и в области. Не говоря уже о Москве.

Или Петербурге.

Мысль о Питере подняла Настю среди ночи. В Питере живет ее брат, Кирюша. Он звонил ей, он сказал: “Если бы ты могла…” Но ведь она не может. Не может бросить дом и виноградник. За последние тринадцать лет она вообще никуда не уезжала. А вершина ее достижений — паломничество в областной центр в ранней юности.

Нет. Не стоит и думать об этом.

…Настя опомнилась только в поезде, с сумкой винограда и любимыми Кирюшиными гранатами. Как ни странно, поезд вез ее в Питер.

Двое суток она пролежала на верхней полке, холодея от собственного авантюризма. Денег ей должно хватить, она не собирается задерживаться надолго. В конце концов, в доме она оставила Нину и Тамару, так что вполне имеет право посмотреть, как устроился брат. А до приезда Зазы она сто пятьдесят раз вернется! И вообще, в этом нет ничего дурного, навестить Кирюшу. Увидеть брата, которого не видела три года, шэни дэда моутхан!..

Просто увидеть.

И она увидела его. Сегодня в морге.

Он покончил с собой. Сошел с ума и повесился.

А до этого написал странные прощальные слова на окне и испещрил стены рисунками божьих коровок.