Андрей Воронин - Слепой. Приказано выжить

Здесь он не спеша выбрал и оплатил путевку в Черногорию, продиктовав служащей паспортные данные жены, которые среди всего прочего надежно хранились в его памяти. Девушка, оформлявшая путевку, казалось, была готова заплакать от счастья и избегала лишний раз взглянуть на Глеба, боясь спугнуть удачу, а представительная дама, что сидела за столиком с табличкой «Директор», лично приготовила и подала ему кофе, оказавшийся, к его удивлению, вполне удобоваримым. Понять их было несложно: клиента, который без единого слова протеста, даже не торгуясь, покупает тур прямо в день вылета, надлежит носить на руках, сдувая с него пылинки. Глеб нарочно держал красочный конверт с путевкой на виду, пока не очутился на улице, и только там, на глазах у своего сопровождающего, неторопливо убрал его в карман.

Он был доволен: оставленный им ложный след был шириной с колею от карьерного самосвала, и не заметить его мог разве что слепой от рождения. Билет до Вены был забронирован на чужое имя, и обнаружить ЭТОТ след мог только очень грамотный профессионал, и то далеко не сразу и при большом везении. Оба рейса вылетали из одного аэропорта с разницей в полчаса, так что Ирина, кажется, наконец-то была в безопасности.

«Будет, — поправил себя Глеб, — когда самолет оторвется от земли».

Вернувшись домой (естественно, в сопровождении почетного эскорта), он переоделся, зарядил кофеварку и, пока та нагревалась, выкопал из потайного сейфа загранпаспорт с открытой шенгенской мультивизой, фотографией Ирины и анкетными данными какой-то незнакомой и, вероятнее всего, никогда не существовавшей Анастасии Сверчковой. Госпожа Сверчкова была персоной вымышленной, зато в подлинности паспорта не усомнился бы даже самый придирчивый пограничник, поскольку тот был самый что ни есть настоящий, оформленный по всем правилам.

Тут все было в порядке, но вот отсутствие на стоянке знакомого авто с ростовскими номерами теперь казалось едва ли не более подозрительным, чем раньше — его присутствие. Глеб корил себя за то, что, заметив слежку, повез Ирину прямо на работу. Если им занялись какие-то серьезные люди — а с несерьезными он не имел никаких дел уже очень давно, — этот прокол мог дорого ему обойтись.

Он позвонил Ирине, спросил, договорилась ли та об отпуске, и как бы между делом попросил не выходить из бюро и ни при каких обстоятельствах не вступать в контакты с незнакомыми людьми. Говорил он все тем же легкомысленным, игривым тоном, каким болтают о пустяках, но Ирина, как обычно, поняла его с полуслова. В ее голосе отчетливо слышался неприязненный холодок; ощущение было такое, словно Глеб приложил ухо не к телефонной трубке, а к замочной скважине, из которой тянуло острым ледяным сквознячком. Это был ветерок, предвещающий большую грозу, но Глеб не особенно расстроился. Способность сердиться и ссориться свойственна только живым людям, мертвецы не обижаются и никому не предъявляют претензий. Пусть себе дуется, главное, чтобы была жива и здорова.

Успокоившись, хотя и далеко не до конца, он приступил к сборам. Старый дорожный чемодан Ирины отыскался на антресолях, куда был сослан ввиду почтенного возраста и сомнительной, с какой стороны ни глянь, ярко-розовой окраски. Данный аксессуар был приобретен когда-то давно по необходимости на черноморском курорте, где Глеб старательно делал вид, что приехал с женой на отдых, а Ирина не менее старательно притворялась, что верит в сказки. Прямо в день отъезда у ее чемодана оторвалась ручка; искать мастерскую было некогда, а в местном универмаге удалось купить только это розовое с хромированной отделкой чудовище. Таких там была целая полка, как будто администрация торговой точки получила из надежного источника известие о предстоящем массовом нашествии фанаток куклы Барби. В употреблении чемодан побывал всего один раз, и кричащая расцветка была его единственным недостатком по сравнению с другими аналогичными изделиями. Когда Глеб стер с него копившуюся на протяжении доброго десятилетия пыль, он стал, как новенький. В глазах людей, обладающих хотя бы крупицей вкуса, он должен был слегка компрометировать хозяйку. Зато ни у кого, независимо от уровня образованности и эстетических пристрастий, не могло возникнуть и тени сомнения в том, что чемодан этот женский, и что мужчина может нести ЭТО по улице с одной-единственной целью: как можно скорее, пока кто-нибудь не заснял на камеру мобильного телефона, передать законной владелице. Ну, или выбросить на ближайшую помойку.