Владимир Колычев - Отступники

– Я не шлюха, – жалко возмутилась Вика.

Но Сантос не унимался. Приятное это занятие, унижать свою бывшую любовь. Может, это и попахивало извращением, но ему все равно.

– Ты моя персональная шлюха. И со мной будешь жить, как шлюха… Со мной будешь жить… Или ты не хочешь со мной жить? – прошептал он ей на ухо. И провел по нему языком.

– Хочу. – Ее тело напряглось под накатившей возбуждающей волной.

– А Васю хочешь? – спросил он, открывая дверь в свою спальню.

– Васю не хочу.

– А если Вася где-то рядом? Если он вокруг дома кружит?

Окна спальни просматривались с пустыря, засаженного молодыми елочками. Что, если Дергун уже там? Что, если он из темноты наблюдает за домом?

– Да пошел он!

– Может, мы покажем ему, как мы любим друг друга?

Сначала Сантос раздвинул шторы, не тронув тюлевые занавески. Затем он раздел Вику, заставив опереться руками на подоконник. Сам пристроился сзади. Пусть Дергун видит, как Сантос трахает его Юлю. Он представил на месте Вики Юлю и неожиданно для себя сорвался в штопор. Он собирался парить в облаках долго, но Юля перевозбудила его, и он не смог справиться с управлением. Земля и взрыв были уже близко, когда что-то вдруг со звоном щелкнуло по стеклу. И еще, и еще… А со стороны пустыря донесся треск автоматной очереди, сливаясь со звуком, с которым посыпалось побитое пулями стекло.

Сантос оттолкнулся от Вики, пулей выскочил из комнаты, на ходу застегивая брюки. Это была банальная трусость, и, осознав это, он до боли стиснул зубы. Даже Вику бросил, хотя должен был утянуть ее за собой или хотя бы уложить на пол. Но в спальню он возвращаться не стал. Все равно, что стало с Викой. Главное, задержать Дергуна.

Все-таки купился Игорек на приманку… Но почему он стал стрелять? Неужели он так тронулся умом, что решил убить Юлю? И ее, и Сантоса… Что ж, он за это заплатит!

Дом охранялся плотно, плюс под рукой у Сантоса находилась группа захвата. Эту команду он и бросил на пустырь, к месту, откуда стрелял Дергун. Сначала он сам хотел возглавить группу, но не решился. Страшно вдруг стало. Патрикей рассказывал ему, как Дергун мочил в лесу «чехов», практически сам, в одиночку всех положил. И Сантоса мог положить из засады.

Испугался Сантос, но признаваться в этом не хотел. Тем более оправдания искать не пришлось. Вику он бросил, чтобы кинуться в погоню за Дергуном. А за ним самим не пошел, чтобы организовать оборону дома. Кто его знает, этого Дергуна, может, он и не собирался никого убивать? Может, он своими выстрелами пытался сбить Сантоса с толку? Он бросает своих людей в погоню в одну сторону, а Игорь заходит к дому с другой…

Оправдания были. И с Викой ничего не случилось. Но так вдруг захотелось напиться, чтобы заглушить укор совести.

Неспроста Солончак держался рукой за живот. Не совсем еще зажила его рана, болит – на это и указывал его жест. Дескать, ему сейчас в больнице лежать надо, лечиться, а он вынужден делами заниматься, каких-то девок из беды вызволять. Юлю он привез. Бледная она, в глазах туман. То ли она еще от снотворного не отошла, то ли наркота только начинает действовать. Она даже не пыталась сопротивляться, когда ее пересадили из одной машины в другую. Как будто живая кукла она, а не человек.

– Чумная она какая-то, – сказал Мирон. – Что с ней сделали?

– Да ничего такого… Отойдет…

– Трогали?

– Да нет, не было ничего такого, – нахмурился Солончак.

– Она у Карлоса была?

– Ну, не у него дома…

– Не важно, у кого дома. Важно, что у Карлоса была. А если Карлос ее взлохматил? Если она скажет об этом? – усмехнулся Мирон.

– Ты это серьезно? – озадаченно спросил Солончак.

– Ну, если эта маруха на меня прогнала, то и на Карлоса может прогнать.

– И кто ей поверит?

– А в то, что про меня болтала, верят?

– Я говорил с Карлосом… Подстава это была, Цукат ее подговорил. Все, Цукат вне закона.

Солончак похож был на мокрую курицу, а совсем недавно ходил гоголем, надувался, как индюк. Компромат на него давил, да еще и Цукат поджимал. Он ведь и отомстить мог, а это пуля в лоб, и все дела… Невесело Солончаку, и в душе у него кисляк, и на лице…

Да и у Мирона настроение не очень.

– Как насчет короны?

– Я говорил с Карлосом… Ну, он не очень хотел, но я уговорил…

– Ты не хотел!

– Сейчас хочу…

Мирон скривил губы, глядя на сморщенное лицо перед собой. Не хочется ему перед ним унижаться, а приходится. Сколько же сейчас ненависти у него в душе…