Владлен Щербаков - Анархист

- Так ушел или выперли? - спросил Махно.

- Говорю, что слышал.

- Еще есть что-нибудь?

- Мало?

- Достаточно. Спасибо.

- Гера, - Вальтер затушил бычок в пепельнице, отмахиваясь от дыма, попросил: - будь любезен, организуй чайку.

Гера кивнул, вышел. Вальтер поднялся, бесшумно подошел к двери, выглянул в коридор.

- А теперь серьезно, Махновец. Что за дела? Спалился где?

- Не знаю, Вальтер. Разбираться надо. Я сразу маякну, если шухер на горизонте.

- Как маякнешь, если повяжут?

- Не беспокойся, на это способ найдется. А пока мне тачка нужна неприметная. И еще одна просьба. Я свою тачку оставил в квартале отсюда на … стоянке, знаешь ее. Скажи «Паяльнику», пусть посмотрит, но, если что найдет, не трогает. Завтра созвонимся.

- Тачка не проблема, пацаны подгонят какое-нибудь зубило куда скажешь. Твою тачку «Паяльник» обнюхает, не вопрос. Чтобы непоняток не было: я о чем только беспокоюсь — если тебя повяжут, сколько работы за зря!

- Без меня провернешь, план знаешь.

- Ох, не знаю, не знаю. - покачал головой Вальтер. - У людей такой мотивации, как у тебя, нет. Уж больно до жизни все горазды.

- Подожди меня в жмурики записывать. - Махно встал. - Кто предупрежден — вооружен, а я вооружен вдвойне.

В дверях Махно обернулся:

- Кстати, про жмуриков. Вальтер, напомни Гере о доставке.

Домой Махно вернулся на такси. Фольксваген засвечен, передвижения отслеживаются, поэтому и такси ловил семь раз проверившись. Слежки не заметил, мысленно обозвал себя параноиком. Удивился, как, однако, жить хочется. Хотя чего удивляться — цель не выполнена на 100 процентов. Поэтому надо жить, разбираться, кого он интересует и что может быть известно интересующимся.

На часах 3-30. В глазах ни сна, ни кровавых мальчиков. Полулежа на диване, Махно вертел в пальцах мобильник. Движения остановились, палец активировал экран, засветились сенсорные клавиши, Вадим набрал несколько цифр. Внезапно поднялся, бросил телефон на стол. Резким движением сдвинул дверь шкафа, открыл сейф, достал китайскую Нокию, аккумулятор к ней. Загадал, осталась зарядка, значит, судьба.

Ночь прекращала существование, здания, дороги, автомобили — все в градациях серого. Ночная тишина большого города — далекие звуки автомобильных глушителей, редкие отголоски прохожих. Совсем скоро город начнет обретать краски, а пока в серости улиц скользил фаталист.

Посчитав, что удалился достаточно, Махно собрал Нокию. Секунду помедлив, нажал кнопку включения. Сердце бабахнуло по ребрам, чуть не сбив с ног, все поплыло перед глазами — дисплей загорелся, судя по палкам, зарядки более чем достаточно для разговора. Махно справился с головокружением, набрал номер по памяти. Свербила надежда, что «абонент выключен или находится вне зоны доступности...», или звонок этого самого абонента не разбудит. Но через несколько гудков из динамика хриплое со сна:

- Да? Кто это?

Вадим глубоко вздохнул.

- Говорите.

- Ты хотела меня видеть.

Пауза.

- Да. Надо поговорить.

Голос двадцатилетней давности почти не изменился. Ленкин голос не дрожал, лишь хрипотца исчезла. «Она и сама не такой цветочек, каким кажется...»

- Где встретимся?

- Я знаю, где ты живешь.

- Я там больше не живу.

- Я знаю... - заминка. - То есть, где, куда и когда приезжать?

По лицу Вадима мазнул холод, голова прояснилась.

- Завтра. Я перезвоню. Отбой.

Гоша капризничал всю ночь. А начало положил еще днем, когда они всей детективной семьей вернулись с задания. Катька перенервничала, настроение передалось ребенку. Результат — бессонная ночь, голова из чугуния третьего сорта. О написании отчета клиенту (хорошо не заикнулся во время Гошиных концертов), не могло быть и речи. Собственно, и докладывать не о чем. Не писать же «мной проведен негласный обыск с проникновением в жилище, результатов ноль, прошу повысить плату за риск». Подождет Елена Валерьевна, ничего с ее сыном не случится, не так страшен Махно, как его малюют.

Под утро Гоша, а вслед и Катя заснули. В 7-00 Дмитрий написал записку: «Уехал таксовать, если что, звони». На самом деле смалодушничал: переехал в соседний двор, разложил сиденье и с наслаждением закрыл глаза. Под сиденьем напомнил о себе служебный сувенир. «Комсомольский» вызывал «58». Забыл выключить рацию. Громкость на минимуме, усталость в членах на максимуме. Спать не помешает. И Дмитрий подставил голову под топор Морфея.

Добрый Морфей, как известно, всегда возвращает голову на место. На этот раз возвращению способствовала чрезмерная активность рации. Бубнеж из бардачка не прекращался. Спросоня слов толком не разобрать, но общий тон Кабанову показался каким-то удивленно-растерянным.