Владлен Щербаков - Анархист

Катя смотрела в черные стекла окна. Начало девятого, август, а на дворе темень. «Перевели, мать их за ногу, на московское время, - возмущался Дима в прошлом году, - мало за свет платим! Осенью уже как кроты жить будем!» Деньги за свет - это ладно. Депрессия - вот настоящая цена.

- Где же папка наш? Три часа назад звонил, сказал, скоро буду.

Гоша захныкал, у Кати тоже защипало в глазах. После того, как муж отсидел двое суток по подозрению, а в квартире провели обыск, стала переживать каждый раз, когда он отлучался надолго. А сегодня снова на допрос вызвали.

В дверях раздался знакомый шорох. Катя вздохнула, слезинки все-таки пробежали по щекам.

- Кто тут у нас расплакался? - Дима улыбался как всегда, хватая за ручку сына. - И мамку заразил кто?

Дима промокнул губами женские слезы.

- Ты чего? Все хорошо! Никто не приходил?

- Чего ты, - всхлипывая, спросила Катя, - все время спрашиваешь, приходил кто? Никто не приходил! Ты чего не перезвонил, сказал бы, задерживаешься! - Отвечаю. - муженек так серьезно сдвинул брови. - Дело серьезное, под видом телефонистов, газовиков и прочих управдомов могут придти специально обученные люди, утыкать квартиру микрофонами. Поэтому прежде чем язык развязывать я и спрашиваю о посторонних. - А так обученные люди не могут проникнуть, пока мы с Гошей гуляем?

- А вот поэтому я всегда вот эту коробочку включаю.

Дима включил какой-то прибор с двумя антеннами. Когда спросила, на какие деньги купил, прибор наверняка дорогой, отшутился: «На трофейные».

- А вот ту коробочку, по которой я тебе звонил, у меня господа полицейские изъяли. Как же хорошо, что я параноик, - улыбнулся Дима. - И не звонил тебе с левого телефона.

«Ты не параноик, а просто зануда!» - подумала Катя.

- Все симкарты, на меня оформленные, разумеется они уже изучили вдоль и поперек. Но там номеров, причастных к делу, нет. С Юркой я тоже всегда с левого номера звонил. И поэтому я снова с ним сегодня виделся, он следственное действие обеспечивал.

- Вы с ним помирились?

- Мы же не девочки, чтобы ссориться. - Дима пожал плечами. - Опер опера поймет. А меня, когда он сказал, шахидка в белом банк грабит, как током пробило - вспомнил про белые одежды в нестеровской квартире. Я уже и думать о помощи не мог, сразу рванул. К тому же, скажи Юрке тогда про монастырь, а Махно там нет, и что? Куча проблем. А задержал бы тогда, как говорится, победителей не судят. Так что Каравай понимает. Так вот, знаешь, какое следственное действие они удумали провести?

- Какое? - Катя постаралась не улыбнуться. Можно подумать она различала тонкости следствия.

- Следственный эксперимент! Решили воссоздать события, понимаешь. Хорошо, взрывать не стали. Заставили меня бегать, прыгать, ползать в подземелье, все смотрели, куда бы я мог попасть, если бы стрелял. Потом в развороченный подвал повезли. Там вонища, опарыши, стены черные. Оказывается, там выход имеется за стену монастыря прямо на дорогу. Картошку через него загружали-разгружали, чтобы лишние машины на территорию не въезжали. Поэтому не просто так он в подземелье бежал и в подвал сиганул. И все бы получилось, если бы гранату поудачнее бросил. Когда мне Каравай рассказывал, как Махно от стен отскребали, я не поверил, а в подвале при мощном освещении убедился: то, что его так много наскребли - это чудо какое-то. Причем от одной руки вообще даже косточки не нашли, он скорее всего гранату схватил, пытался снова выбросить из люка, а она рванула.

- А Караваев не сказал, когда от тебя отстанут наконец?

- Отстанут. - Дима хмыкнул. - Эксперимент закончился, приехали в следственный комитет, я подписываю протокол. Комитетский, знакомый парень, говорит, приходил охранник, заявил, ошибся, когда утверждал, что видел у меня пистолет. Я ему, мол, какой пистолет? Ладно, выхожу, звоню тебе. Подъезжает джип, вылазят два шкафа, меня в машину. Думаю, опять закроют. Нет, привезли в управление.

- Зачем? - Катя напряглась.

- Опять те же вопросы: с каких пор я такой верующий - по храмам шатаюсь, зачем за мужиком с сумкой побежал, почему выстрелов не испугался, не связан ли я с пропавшим монахом, не поделили ли с ним миллион зеленых. Хорошо, что не спросил тогда никого из монастырских про Гария.

- Так и не слышно про него?

- Каравай говорит, как растворился, как будто и не было. Из связей никого не установили, родных нет, телефоном он не пользовался.

Дима покосился на свой приборчик.

- Пока господам полицейским не хватило ума, слава Богу, связать номера твои и матери заложника, госпожи Логиновой то есть. Но это дело времени. Если что, будешь говорить, насчет работы с ней разговаривала. Версия, конечно, не ах. Но другой не успел продумать. И хорошо, что я с ней неофициальные отношения имел.