Иван Бодунов - Записки следователя

Пантелеев нервничал все больше и больше. Он не знал, конечно, что именно известно ударной группе. Не знал точно и того, где уже закинута сеть, а где пока еще путь свободен. Но, может быть, это его больше всего и нервировало. То, что сеть раскидывается все шире и шире и захватывает все больше нужных Пантелееву мест,— это он знал прекрасно. Все меньше оставалось домов, где он хоть сутки, хоть двое мог провести спокойно. Все чаще приходилось ему менять места. Он потому и стал нападать на лихачей, что боялся грабить квартиры. Может быть, наводчик, который навел его на квартиру, который вчера дал ему адрес и сказал, где лежат ценности, в котором часу дома будет одна домработница, может быть, этот наводчик вечером был уже задержан и признался. Может быть, придя в эту квартиру, вместо беззащитной домработницы Пантелеев встретит трех или четырех хорошо вооруженных и решительных оперативников. Он все больше и больше пил. Он понимал, что расплата приближается и что никакими силами, никакой хитростью, никакой изобретательностью ему не удастся ее избежать.

Исчез человек, который снабжал его оружием и патронами. Просто не пришел на свидание, и всё. Может быть, он испугался, понимая, что судьба Пантелеева близится к концу, а может быть, он уже сидит на допросах и следователь заполняет с его слов протокол, записывает адреса, которые Пантелеев сейчас еще считает безопасными, но в которых уже располагается засада. В тех немногих притонах, которые еще не были раскрыты, в которых еще не сидели засады, Пантелеев теперь гулял так же бестолково и буйно, как гуляет самый обыкновенный бандит. А ведь еще недавно Пантелеев презирал этих кровожадных бандитов, профессиональных убийц. Пантелееву казалось тогда, что он, знаменитый Ленька, ничего общего с этим зверьем не имеет. Он, знаменитый Ленька, который, улыбаясь, берет лишнее у богачей, который не пьет и еще никогда никого не убил,— он благородный разбойник, всегда спокойный, улыбающийся, вежливый, никогда не пьющий ничего, кроме рюмки вина. Разве же можно ставить его на одну доску с этими полулюдьми-полузверями! Ох, теперь было совсем не то. Теперь Ленька пил и напивался до потери сознания, и шумел, и отплясывал какие-то нелепые танцы, и пел бандитские песни, иногда циничные и развеселые, а чаще с надрывом и со слезой, потому "что нет на земле бандита, который не знал бы совершенно точно, какой конец его ожидает, который бы все время не думал о том, что, может быть, конец этот уже совсем близок.

Далеко ушли времена, когда Пантелеев гордился тем, что он только грабит, но не убивает. Уже был похоронен с траурной музыкой и венками первая его жертва, Борзой. Уже в газетах напечатан был некролог известного артиста, которого публика на каждом спектакле встречала аплодисментами. Уже появилась и первая убитая женщина. Ленька был теперь так насторожен, что стрелял не думая, как только человек казался ему почему-либо подозрительным. Есть неумолимая логика в жизни каждого преступника. С роковой неизбежностью человек, совершивший одно преступление, совершает и следующее, и еще много других. Какими бы красивыми мыслями и словами он ни оправдывал свои первые преступления, неумолимая логика событий ведет его к полной моральной опустошенности, к пьянству, к убийствам, одно страшнее другого.

Пока все-таки бесспорно Пантелееву удивительно везло. Может быть, тут играло роль то, что он был всегда насторожен да, может быть, и знал по прежней своей работе в ГПУ технику засад и преследований. Был случай-, когда он вошел в притон, в котором была засада. Уже один из работников угрозыска стал в дверях, чтобы отрезать ему путь к отступлению. Ленька сразу поднял стрельбу, убил хозяйку притона, убил оперативника, стоявшего в дверях, тяжело ранил второго оперативника и ушел, отстреливаясь, пристрелив во дворе еще дворника, который просто случайно в это время подметал двор. Был еще случай, когда узнал его на улице работник угрозыска, видевший его фотографию. Он решил, что сумеет и один задержать Пантелеева. Подошел к нему сзади и схватил его за руки. Но Пантелеев вывернулся, отскочил к стене и поднял пальбу на всю улицу. Оперативник был ранен в живот и через два дня умер в больнице. Женщина, шедшая с соломенной кошелкой с базара, была убита наповал. Пантелеев вскочил в стоявшую рядом машину и. угрожая шоферу наганом, заставил его отъехать за несколько кварталов в пустынный, глухой переулок. Здесь он пристрелил шофера и скрылся.