Деон Мейер - Семь дней

— Ох уж это начальство… вечно они все путают. В общем, Бенни, знай, что я готов тебе помочь. Можно взять у тебя дело?

— Оно мне пока и самому нужно. Слушай, я сейчас стою у дома… — если он скажет «подозреваемого», Купидон наверняка распустит слух, что Гриссел вот-вот добьется успеха, — свидетеля. Я перезвоню тебе, как только что-нибудь выясню. Спасибо, Вон, я высоко ценю твое предложение.

Помолчав, Вон довольно вяло ответил:

— Круто…

Гриссел отключился. Купидон — не тот, с кем ему хотелось бы работать вместе. Купидон слишком высокого мнения о себе. Он ужасно рад тому, что попал к «Ястребам». Раньше он служил в отделе по борьбе с оргпреступностью, а его влили в состав УРОВП. Бенни знал ребят из того отдела. Настоящие лихачи, привыкли действовать нахрапом…

Он убрал телефон и открыл калитку.

В прихожую вышла стройная, гибкая, как кошка, красавица с длинными черными волосами и большими темно-карими глазами. На вид ей можно было дать лет шестнадцать, не больше. Юная красавица критически оглядела Гриссела с головы до ног, а потом, обернувшись через плечо, крикнула:

— Папа, к тебе опять бур явился!

Она с презрительным видом перебросила через плечо каскад прямых волос, развернулась и зашагала прочь, как будто его и не было вовсе.

Половицы заскрипели, в прихожую вышел мужчина.

— Чем могу вам помочь? — угрюмо осведомился он.

— Мистер Клейн?

— Совершенно верно.

Гриссел показал свое удостоверение. Клейн внимательно изучил его. Ростом он был выше Гриссела, с ухоженной щетиной на верхней губе и подбородке. Густые черные волосы аккуратно причесаны, лицо сильное, волевое. Бенни решил, что ему лет сорок с небольшим.

— Ну, чего вам еще нужно? — осведомился Клейн.

— Где мы можем поговорить?

— Мне и здесь сойдет.

За Клейном в прихожую вышла женщина средних лет, с теми же очаровательными малайскими чертами, что унаследовала ее дочь, и с тем же выражением антипатии на лице.

— Пригласи его войти, — велела она, развернулась и ушла.

Гриссел сразу понял, что Клейну не хочется звать его в дом. Он стоял и терпеливо ждал.

— Ладно, входите!

Они сидели на диване объединенным фронтом: Клейн посередине, жена и две дочери-подростка — по бокам.

Гриссел сел напротив, в мягкое кресло, держа в руках блокнот. Жена, не давая ему ничего спросить, заговорила сама:

— Меня зовут Нур, это Лайла, а это Асмида. Я вторая жена Фарука, он отчим для моих детей. Первая жена Фарука оказалась с гнильцой. Он ловил ее на измене, и не раз. Когда он больше не смог терпеть, он ее ударил, она подала на него в суд, и на него завели дело. Он признал себя виновным, получил условный срок, развелся с ней. В прошлом году она вышла замуж в четвертый раз. — Все это говорилось уверенно, но без осуждения.

Две девушки-подростка смотрели на него в упор. Клейн, окруженный тремя красавицами, не скрывал довольной улыбки.

Гриссел кивнул, собрался было ответить, но жена не дала ему и рта раскрыть.

— В тот вечер, когда убили Слут, Фарук был здесь, дома. Со всеми нами. Мы поужинали в семь, как всегда, потом девочки ушли на кухню делать уроки, а мы с Фаруком смотрели в гостиной телевизор. Дети пошли спать около десяти, а мы с Фаруком около половины одиннадцатого, потому что у нас обоих хорошая работа, которой мы дорожим. Мы очень любим друг друга. Мы не белые, мы небогаты, но и у нас есть свои принципы. Мы бы не стали покрывать того, кто совершил убийство… Что еще вас интересует?

Бенни закрыл блокнот. Оставался один вопрос, но он заранее не ждал в ответ ничего хорошего.

— Мистер Клейн, вы… случайно, не придерживаетесь коммунистических взглядов?

Все четверо дружно расхохотались.

Высокая красавица встала:

— Мы собирались пообедать; не хотите к нам присоединиться?

Он сел в машину, кипя от негодования. Ужасно хотелось крепко выругаться и что есть силы треснуть кулаком по рулю. Да, ему лишний раз напомнили, как тяжело быть полицейским. Приходится тревожить людей утром в воскресенье, нарушать их покой, приносить с собой неприятности. Семья Клейн при виде его тут же сплотила ряды и дала ему отпор. «Мы не белые, мы небогаты, но и у нас есть свои принципы». Ему хотелось объяснить, что к цвету кожи его вопросы никакого отношения не имеют. Он приехал потому, что у смотрителя есть ключи от всех квартир в доме… ну и еще потому, что в прошлом у него судимость. Самое обидное, что Клейны все равно не поверили бы ему. Таковы уж особенности этой страны… Цвет кожи, все вращается вокруг цвета кожи — постоянно, куда ни взгляни, как ни старайся… А ведь он всего лишь выполняет свой долг!