Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя

— Я хотел посоветовать вам, Дарлинг… — говорит он. — Я знаю, что вы сочтете меня бестактным, да так оно и есть, но я умоляю вас — не потакайте капризам Сикерта. Я уверен, что он будет просить приютить его на время. Не позволяйте ему сесть вам на шею. Объясню, почему я принимаю такое участие, — его супруга (вы ведь были, кажется, ей представлены) умоляла меня проследить за ним. Эта ссора с Уистлером оказала на Уолтера слишком сильное влияние, и она опасается, что он может что-нибудь сделать с собой.

— Уолтер? — удивляется Дарлинг. — Вот уж никогда бы не подумал, скорее можно ожидать что-то в этом роде от Томпсона.

Фрэнсис Томпсон совершил несколько лет тому назад попытку самоубийства, причем петлю, из которой его вытащили, по его собственным уверениям, накинул ему на шею некий призрак.

— Откровенно говоря, не думаю, что Уолтеру так уж необходима нянька, — Дарлинг качает головой. — Но в любом случае, я не собираюсь предоставлять ему убежище, мне предстоит много работы, а Сикерт был бы слишком беспокойным соседом.

Инспектор Дональд Суонсон продолжает расследование смерти Марты Табрам, хотя уже очевидно, что оно ни к чему не приведет. Его главные свидетели, помимо Перли Полл, — несколько полицейских, дежуривших в районе, где произошло убийство. Один из них, констебль Томас Баррет, в два часа ночи заметил одинокого солдата на Вентворт-стрит. Солдат явно кого-то поджидал. Эта улица пересекает Коммершл-стрит, где, как утверждала Перли, собирались провести время Табрам и ее кавалер.

— Согласно рапорту, на вопрос, что он делает, солдат ответил вам, что ждет приятеля, который ушел с девушкой?

— Да, сэр, — констебль Баррет не сводит глаз с инспектора.

— Вы можете описать этого человека? Возможно, вспомнили что-нибудь новое за это время?

— Как я уже изложил, ему было больше двадцати. От двадцати двух до двадцати шести, плотного телосложения, рост…

— Да-да. Пять футов, девять или десять дюймов! — Суонсон нетерпеливо стучит пальцами по лежащему перед ним докладу— Наград на мундире вы не заметили?

— Их не было сэр, я в этом уверен. Кроме того, он носил усы.

— Как и тысячи других мужчин, — замечает инспектор.

Он предпочел бы более внятные приметы — шрамы или родимые пятна, но ничего такого констебль Баррет припомнить не в состоянии. Он не поинтересовался именем солдата, поскольку тот вполне ясно ответил на его вопрос и не выглядел пьяным. Тело Марты Табрам будет найдено только к утру, и никаких оснований, чтобы задержать этого человека, у Баррета тогда не было.

— Вы сможете опознать его? Констебль немного мешкает с ответом.

— Думаю, что… да, сэр.

Перли Полл окончательно протрезвела и также считает, что сможет опознать солдат, вместе с которыми она и Марта проводили время. На ее показания Суонсон возлагает больше надежд, чем на показания констебля, однако ни экскурсии по казармам Веллингтона, ни знакомство с гарнизоном Тауэра не дают никаких результатов. И Баррет и Перли Полл указывают на нескольких человек, но у каждого из них оказывается надежное алиби.

— Иначе говоря, вы совершенно напрасно переполошили гарнизон Тауэра и казармы, инспектор?

Главный комиссар столичной полиции сэр Чарльз Уоррен ознакомился со специальным отчетом Дональда Суонсона.

— У нас не было иного выхода, сэр.

— Да, я понимаю, но мы должны сделать все, чтобы слухи не расползались дальше. Что там с этим Тернером, ее приятелем?

— Как я изложил в докладе, в это время он находился в мужском работном доме Виктории на Коммершл-стрит.

То, что Генри Тернер оказался в работном доме, говорит о крайней нужде. Работные дома конца девятнадцатого века принимали только тех, у кого не было ни гроша. Таким горемыкам предоставлялась пища и постель, поступивший в работный дом обязан был пробыть в нем две ночи и день и не имел права отказываться от тяжелой работы. Те, у кого было хотя бы несколько пенни, предпочитали поискать себе иное пристанище.

Тернер был знаком с убитой около двенадцати лет. Они то жили вместе, то снова расходились. За эти годы любовь Генри Тернера к Марте испарилась без следа. По поводу своей подруги он мог сказать Суонсону лишь то, что она тратила на выпивку все, что он ей давал. Трудно предположить, что он мог убить несчастную в порыве ревности, ибо Тернер прекрасно знал, что она зарабатывает проституцией. Нет, Генри Тернер на роль убийцы не подходил, даже если бы он нашел способ покинуть работный дом поздней ночью.