Андрей Бадин - Терминатор и Дюймовочка

Алексей утолил жажду, умылся, вышел из воды и довольно, как конь, фыркнул.

— Как ты можешь пить из этой лужи? — поморщился Демин. — Запросто дизентерию подцепишь.

— Не подцеплю, так как я тренированный. Я в своей жизни и не из таких водоемов пил. Там вода была черная, тухлая, и змеи вокруг плавали. К тому же это было не в нашей стране, и даже не на нашем континенте.

— Ну извини, Леха, я забыл, кто ты.

— Ну ладно, хватит слов, заходите в воду по колено и вперед, — сказал Леха и взял Катю на руки, отчего та просияла благоговейной улыбкой. Витек поднял свою дочку, и только Альфреду не досталось девчушки. Да он и не был готов к подъему тяжестей. То, что амбал взял на руки его дочь, его нисколько не задело, а даже обрадовало.

«Баба с возу — кобыле легче», — подумал он.

Все вошли в воду и поплелись подальше от моста.

В трюмах баржи бочек больше не осталось, взрывы прекратились, солярка выгорела, и пожар немного ослаб. Бандиты вышли из-за своих укрытий, и Герман осмотрел некогда красивую поляну, теперь напоминающую поле брани. Повсюду валялись дымящиеся бочки и брошенные пожитки убежавших в лес пассажиров.

В низине, у реки, солярка на поверхности воды еще горела и остатки моста почернели от копоти. Металлические перекрытия оплавились от неимоверно высокой температуры, и создалось впечатление, что произошел налет вражеской авиации, — таков был масштаб разрушений. Бандиты в ужасе осматривали окрестности и вдруг услышали далекий приближающийся вой сирены. Это мчались на помощь пострадавшим милиция, пожарные и медики.

— Надо рвать когти, босс, — предупредил Фома, — менты едут.

— Сначала найдем беглецов, а потом свалим, — ответил Герман и сплюнул попавшую в рот золу.

— Ты чего, они, наверное, изжарились в вагоне, как куропатки в микроволновке, — запротестовал бригадир.

— Тогда найдем их трупы, — главарь был непреклонен.

Все «крутые кулаки» собрались вокруг него и образовали небольшую, в два десятка голов стаю. Двое из них были ранены в ноги, истекали кровью, морщились от боли, но держались.

— А где Дуб и Репа? — вдруг спросил Герман.

— Последний раз они вышли на связь из вагона, стоящего у моста, — доложил Газила.

— Идите и осмотрите там все, может, они успели выпрыгнуть, — приказал босс, а сам пошел к джипам. — Вертолет взорвался, — с досадой покачал он головой.

Вдруг один из следопытов радостно вскрикнул:

— Он жив, здесь сидит, на насыпи, и башкой мотает.

— Кто жив? — переспросил Фома.

— Дуб жив, — крикнул Газила.

— Веди его сюда, пусть расскажет, как сумел спастись.

Шатающегося Дуболомова под руки подвели к Герману и усадили на заднее сиденье внедорожника. Все хотели услышать правдивый рассказ о его счастливом спасении, и он поведал о том, хотя и приврал с три короба. Гриня начал с драки с Коноваловым, а закончил тем, что выбросил его в окно. Когда же поезд поехал в пропасть, он рыбкой прыгнул в оконный проем и чудом спасся. Куда делся Альфред Репутатский, он, естественно, не знал.

— А где твой автомат? — поинтересовался босс.

На это Гриня внятно не смог ничего ответить.

— Так, значит, они живы и сбежали. — Герман побагровел от злости.

— Сбежали, — вторил ему Дуб.

— Значит, организуем погоню и найдем их, чего бы это ни стоило.

— А может, хватить погонь и перестрелок? — попытался уговорить босса Фома. — Мы и так наворотили дел, не знаем, как будем выкручиваться.

— Знаем. Этот мост сам рухнул, ясно, а мы здесь случайно, — громко, чтобы все слышали, сурово произнес Тыча. — Мы на пляже отдыхали, когда он упал, и поспешили на помощь терпящим бедствие людям. Мы герои, — торжественно заключил он.

— А свидетели? — парировал Фома.

— Свидетели долго не живут, таков закон.

На этом нравоучения закончились, и босс отдал простой и ясный приказ:

— Берите оружие, выстраивайтесь цепью и прочесывайте лес до тех пор, пока не найдете беглецов.

Вдруг над поляной появился милицейский вертолет. Он приземлился в нескольких метрах от иномарок, и его лопасти чуть не коснулись крыши одного из джипов. Мотор еще работал и издавал содрогающий внутренности свист, а дверца уже открылась и на поляну вышел полковник Жабов, давний приятель Германа. Он с решительным видом пошел к главарю, и тот понял, что муровец зол не на шутку.

Жабов был одет в дорогие, сшитые по его ладной фигуре брюки, белую рубаху с галстуком и пижонские черные туфли. Весь его вид говорил о том, что он респектабельный, обеспеченный человек и к тому же наделенный властью. В одной руке он держал рацию, а в другой пиджак от костюма.