Андрей Бадин: Именем волчьего закона

Место преступления оцепили сотрудники районного УВД и там уже работали криминалисты. Но из-за тяжести преступления дело должны были вести Максимов и Фомин, и все данные передавали им.

Их «Волгу» пропустили к самому джипу, и она остановилась в пяти метрах от него. Вокруг было много милицейских машин, но еще больше милиционеров. Они стояли и курили вокруг и никто ничего не делал. В основном тихо говорили и переминались с ноги на ногу. Лишь двое сотрудников криминального отдела, один из районного, другой из МУРа, ковырялись в джипе.

Максимов и Фомин вылезли и подошли к командовавшему здесь полковнику Рощину — начальнику убойного отдела УВД Восточного округа. И шеф, и Алексей были давно знакомы с ним.

— Привет, Степан Петрович, — оперативники поздоровались за руку. — Что тут такое?

— Привет, Коля, — обрадовался Рощин. — Принимай командование.

— Опять «мясник», раз ты готов дело скинуть? — угрюмо молвил Максимов.

— Он самый. Двоих парней угробил.

— Показывай, — Максимов и Фомин пошли к джипу, но заглянул внутрь только полковник. Алексей смотреть на подобное не мог и влезать туда не собирался.

В салоне сидел криминалист Егоров и пинцетом складывал кусочки отрезанной человеческой плоти в небольшой целлофановый пакет. На лице у него застыла кислая мина, и было видно, что эта работа доставляет ему отвращение.

— Привет, Егоров, — поздоровался шеф.

— Привет, Коля, осторожно, не испачкайся.

Максимов осмотрел внутренности иномарки и пришел в ужас. Такого он еще не видел. На разложенных сиденьях валялись два связанных мужских тела — изрядно изуродованные. Под ними, на полу машины, чернела огромная запекшаяся лужа крови. Сиденья, на которых лежали трупы, пропитались ею насквозь. Кровь была на потолке, на дверях и на приборной панели. Да и тела были залиты ею с головы до пят.

— Множественные колотые раны в области груди, живота, лица, — пояснил Егоров. — И половые органы отсутствуют.

— Отрезаны?

— Отрублены. Били в них острым предметом большого размера, наверное, ножом, и искрошили на мелкие кусочки. Вот собираю. Они по всему салону разлетелись.

— Почерк тот же? — спросил полковник.

— Да, похож, но это станет ясно, когда сделаем идентификацию оружия.

— Этот маньяк совсем озверел. Каждую неделю трупы. Каждую неделю. — Полковник отошел от двери и взглянул на побледневшего Фомина. Тот не мог смотреть на кровь и стоял и ждал, когда командир разрешит ему отойти.

— А как с дорогой, кустами, с машиной? — спросил Николай Иванович у курившего поодаль Рощина. — С дверных ручек отпечатки сняли?

— А как же! Их несколько. После сличения тебе отправим. А со следами хуже. Здесь с утра много народу прошло, собачники, тот шофер, что трупы нашел, — наследил. Он и за дверцы хватался.

— Его допросили?

— Да. Протоколы пришлю. Все я тебе пришлю. Все. Себе ничего не оставлю.

Максимов понял жесткий юмор полковника. Вел дело Николай Иванович, и Рощин не хотел в него влезать. Ему своих забот хватало.

Алексей со скрытым отвращением походил возле джипа, поглазел на кусты, на толпу зевак у оцепления, но вскоре успокоился и подошел к шефу. Тот разговаривал с Рощиным и Егоровым.

— Если мотива нет, то мы его не раскроем, — говорил шеф. — Только при наличии мотива можно зацепиться за ниточку и распутать дело. Когда киллер убивает и то легче. А тут… Психически больной человек в порыве ярости мочит двоих. Ничего не берет и уходит. Они, может, познакомились десять минут назад, и тот их прикончил.

— Может, они голубые? — высказался Фомин.

— Не исключено. Сняли парня, а он их…

— А вдруг проститутку сняли? — догадался Алексей.

— Может, и ее. Хотя женщины на такое вряд ли способны. У них психика более импульсивная, и они пар заранее спускают. К тому же удары наносились физически сильным человеком — наверное, мужиком. Но все же…

— Так что будем делать? — поинтересовался Фомин.

— А ничего, — полковник усмехнулся. — Поехали в управу, Рощин нам все вещдоки пришлет, сядем в кабинете и станем анализировать, что да как.

— А что с Красновым, может, его к расследованию подключить? — высказался Алексей. — Как аналитика, не более. У него большой опыт расследования подобных дел, аналитический склад ума, он тонкий психолог и может что-то подсказать. Дело-то трудное.

— Две головы хорошо, а три лучше, — усмехнулся шеф.

— Мы ему помогали, пусть теперь нам поможет.

— Чего же твой психолог в такие поганые истории влипает, что его всем миром приходится из дерьма вытаскивать?