Владимир Колычев - Стальной мотылек

— Да так.

— Об этой… капитанше? — В голосе Инги звякнули ревнивые нотки.

— Антонина ее зовут.

— Да знаю… Любишь ее?

— С чего ты взяла?

— Ну, я же не совсем дура, догадываюсь.

— Если не дура, догадывайся молча.

— Обидеть меня хочешь?

Семен закрыл глаза. Не было у него такого желания, но, если Инга обиделась, то это ее право.

— Ну ладно!

Она отстранилась от него, поднялась и пошла к морю.

А когда Семен открыл глаза и обратил свой взор к морю, то увидел Ингу в компании с каким-то загорелым «качком». Парень что-то говорил ей, восхищаясь, скорее, самим собой, чем ею, а она внимала ему с резиновой улыбкой.

Все бы ничего, но «качок» стал забывать о себе, любимом. Его глаза вдруг забрались в ложбинку между двумя роскошными полусферами, едва прикрытыми тонкими остроугольниками лифчика, а рука легла ей на талию. Инга возмутилась, захлопала глазами, подалась назад. Он выставил вперед руки и растопырил пальцы, показывая жестом, что это случайное недоразумение.

Но Семен уже шел ему навстречу. Легкая хромота у него еще осталась, поэтому «качок» посмотрел на него, как на инвалида, который нуждается в снисхождении, и пренебрежительно хмыкнул.

— Слышь, красавчик, грабли свои не распускай! — Семен подал знак, и Инга встала у него за спиной.

— А то что?

— Хочешь узнать?

— Ну, я человек любопытный…

— Тогда пошли!

Семен показал на кафе, за которым в тени магнолий можно было поговорить с глазу на глаз. Места там не очень много, но громиле будет, где развернуться, когда он начнет падать.

— Ну, пошли!

«Качок» с ухмылкой сделал пару шагов по направлению к кафе, но вдруг резко сдал в сторону и со смехом попытался ухватить Ингу за ногу. Дескать, он снова распустил руки, и что теперь? Инга с визгом отскочила в сторону, и он не смог дотянуться до нее. К тому же под ногами были еще и зыбкие камушки, поэтому парень на какой-то момент потерял равновесие, и Семен воспользовался этим.

Со стороны могло показаться, будто он попытался удержать споткнувшегося парня, но не смог справиться с весом его тела. И еще руку ему выкрутил — конечно же, совершенно случайно. «Качок» упал, а Семен ударил его кулаком в шею. Сделал он это вроде неловко, сам споткнулся и ткнул в лежащего рукой. Равновесие всего лишь хотел восстановить…

Он знал, куда бить, так что «качок» быстро затих. А когда пришел в себя, Семен с Ингой уже уходили с пляжа. Преследовать их он не собирался.

— Что ты с ним сделал? — спросила Инга, когда они вышли на набережную.

— Жара какая, а он без кепки. Знаешь, что такое солнечный удар?

— Какой солнечный удар? Ты его ударил. Я же видела, как ты его ударил! — Она вроде бы возмущалась, но глаза восторженно сияли.

— Да нет, он сам.

— Только вот не надо ля-ля!.. А ты что, приревновал меня? — расплылась в самодовольной улыбке Инга.

— Еще как.

— И ударил этого из ревности?

— Выходит, что так…

— А кого ты из ревности убил?

— Никого. Обвинения сняты. Но ради тебя кого угодно убью, можешь даже не сомневаться.

Он обнял и привлек Ингу к себе. Хорошая она девушка, а ему давно уже пора остепениться. Может, сделать ей предложение? Узнать ее лучше и сделать. А почему бы и нет?

Суббота, выходной день, серьезных дел, как назло, нет — занять себя нечем. А на мелочь разменивать выходные неохота, поэтому Антонина приехала в дом, который она хотела бы считать своим. Может, и нет уже той невероятной любви к Радику, от которой она сгорала изнутри, но этот дом остался. И принадлежит он ей по закону.

Охрана на месте, и ворота в дом открылись без промедления. Парень у караулки какой-то незнакомый, но это не удивительно. Охранная фирма Скачкова по-прежнему работает, новый начальник меняет людей, как ему вздумается. Не важно, кто в смене, главное, чтобы дом охранялся. Вот если бы Антонина здесь постоянно жила, тогда бы она сама бы отбирала людей…

Дом у Радика огромный, Инне Сергеевне приходится работать в режиме электровеника, чтобы содержать его в чистоте и порядке. Она здесь одна за всех, но именно такой вариант ее больше всего и устраивал. Не хотела она делить дом с другой прислугой, и Радик ей в этом потакал.

Чисто в доме, уютно. И тихо, как в могиле.

— Инна Сергеевна! — позвала Антонина.

Дверь в дом открыта, а экономки нет. Может, лежит в своей комнате? Она еще не старая, но уже и не молодая. Может, сердце отказало.

Два часа назад все было в порядке. Антонина звонила ей, сказала, что приезжает.