Сергей Зверев - Тень убитого врага

И тут Артема вновь осенило.

– Слушай, – спросил он, – а ты машину водишь?

И услышал в ответ, что водит превосходно: глазомер, реакция – лучше не бывает. Правда, чрезмерный задор и здесь дает о себе знать. Иной раз в горячке так и подмывает устроить гонки на дороге…

– Ну, гонки мы устраивать не будем, – улыбнулся Артем и предложил Александру стать таксистом. По-настоящему. Залегендироваться, так сказать. – С машиной решим вопрос, у меня в конторе есть одна. Ну, образ, грим, манеры – это по твоей части. И устраивайся в извоз, будешь баранку крутить в свободное время, сшибать копейку. И я тебе буду платить за сведения.

На том и порешили.

Зарядьев легко вжился в среду, сдружился с коллегами-шоферами, которые по театрам сроду не ходили, поэтому знать не знали, кто таков на самом деле их товарищ. Ну а с пассажирами уж Александр давал волю таланту – становился то веселым балаболом, то солидным, неспешно-рассудительным мужиком, то брюзгой, обиженным на весь белый свет… Короче, к каждому умел найти индивидуальный подход и вытрясти какую-никакую информацию.

А вот такая информация – «сарафанное радио» – и от пассажиров, и особенно от таксистов, в силу своей работы о многом осведомленных, и нужна была Михееву. Когда люди говорят свободно, открыто, в том числе, конечно, и всякую чушь, дело профессионала – отлавливать в пустой породе золотые крупинки, а Михеев в своем деле был профи.

Конечно, были у него и другие агенты, вообще грамотно построенная агентурная сеть – главное в сыскном деле, будь оно государственное или приватное, разница лишь в масштабах… Так вот, были и другие агенты, но номером один был Зарядьев.

И к кому же, как не к Александру, теперь должен обратиться Артем?..

Когда Михеев позвонил, в театре вот-вот кончилась дневная репетиция. Договорились встретиться через полчаса.

– Ты что-то радостный сегодня, – не преминул заметить сыщик приподнятое настроение Александра.

– Ну, так!.. – И Зарядьев радостно поведал, что их труппа приглашена на международный фестиваль детских театров. В Петербург. В октябре. Повезут спектакль с Александром Зарядьевым в главной роли.

Он был уверен, что дождался. Вот он, его звездный час! Уж там-то, на фестивале, он сверкнет так, что не заметить будет невозможно.

Артем терпеливо переждал бурление эмоций, после чего сказал:

– Ну, в добрый час. Я очень рад за тебя, Саня! Честное слово.

И это были не пустые слова, не дань вежливости. Михеев искренне желал Александру успехов, ибо считал, что тот их заслужил. Ну а то, что в этом случае он теряет своего лучшего агента… что ж, такова жизнь. Сашка все-таки талант, прошел сквозь тернии, так пусть теперь летит к звездам. Достоин!

Поговорив о высоком, обратились, наконец, к прозе.

Артем четко и лаконично передал картину, обрисованную Львовым, и поставил перед агентом задачу: выявить, проанализировать и уточнить всю информацию, которая могла бы касаться этой темы. При опыте, смекалке Зарядьева, при его знании людей – дело как раз для него.

Александр задумался, посерьезнел.

– Хм, – сказал он, машинально потерев пальцем бровь и переносицу. – Стало быть, кто-то вроде Робин Гуда у нас завелся?

– Есть подозрения.

– Или Дубровского… А я бы Дубровского сыграл! – мечтательно воскликнул Зарядьев. – Психотип мой. Прямо на меня так бы и легло. Я бы, знаешь, как сделал…

– Знаю, знаю, – с улыбкой перебил его Артем. – Ты, Саша, не отвлекайся. Ты вроде сказать что-то хотел?

– Сказать?.. А, ну да. Тут, видишь ли, какое дело…

Неделю назад он оказался рядом на стоянке с полузнакомым таксистом из другой фирмы – приятный такой в общении мужчина… не слишком молодой, но и «средних лет» не скажешь. Нечто между. Клиентов не было, и между ними завязался дружеский разговор.

– Любопытный мужик. – Александр прищурился, выпятил нижнюю губу, вспоминая и оценивая. – Любопытный… Не из пролетариев, явно.

– Как ты это понял?

– Как понял? Да помилуй бог, мне тут и понимать не надо, достаточно восприятий! Руки, жесты, интонации в голосе… Дорогой мой Пинкертон, не забывайте, что я изучал такие штуки, как сценическое движение и сценическая речь! Да и сам на сцене, слава богу, сколько уж… И в моторике, и в мимике, и в речи ловлю такие тонкости, какие даже и ты…

– Ладно, ладно! – Артем вскинул руки, пресекая новый полет вдохновения. – Согласен. Дальше!

– Да не знаю, – поморщился Зарядьев. – Показалось… очень уж он так говорил сдержанно, аккуратно как-то, каждое слово будто бы ощупывал…