Сергей Коротков - Истребитель

После Рождества Никита приступил к непосредственной подготовке Шуменской Чистки.

Часто меняя облик и «съев» в этом искусстве собаку, приноровившись к постоянному актёрству и конспирации, не забывая о необходимом алиби, он до мелочей изучал и исследовал жизнь почти всех представителей шуменской «ДЕСЯТКИ». Наблюдал, запоминал, мысленно обсасывал все детали. Выспрашивал, вынюхивал, высматривал. Собирал, расставлял, связывал. И думал, думал, соображал. Знаменитая «крыса из нержавеющей стали» задохнулась бы от такой смелости, наглости и решительности! Переплетались фантазия и здравый смысл, путались, расплетались. Кипел иногда мозг. Варианты похищений сыпались искрами, но так же и угасали. Исчезали и заново рождались, ошкуривались, зачищались. Но постепенно план рос, утверждался, креп.

И вместе с ним неотвратимо крепло желание к этой нечеловеческой, грязной, но необходимой обществу работе.

– Всё равно, убрав руководителей и искоренив криминальные структуры, я принесу пользу! – так рассуждал Никита, проводя в слежках день за днём, всё свободное время посвящая правому делу.

– Ничего, и на нашей улице будет праздник! – ухмылялся он сурово, провожая злым взглядом «нового русского», круто маневрирующего на улице на роскошном «вольво».

Канула в века короткая тёплая зима 1995–1996 гг., а вместе с нею госэкзамены в университете, двадцать третий день рождения Никиты и кропотливая подготовка к Чистке. Прошли весёлые праздники, наступили долгожданные весенние деньки, которые парень с нетерпением ждал. Ждали чего-то новенького и остальные семьсот тысяч законных жителей сибирской столицы, затаив дыхание и терпеливо созерцая происходящее. Наматывал третий срок российско-чеченский военный конфликт, волнуя и без того взбудораженные народные массы; бастовали безденежные шахтёры, рисовали мрачные прогнозы золотодобытчики; на новый заход к власти пошли многочисленные разношёрстные партии, набираясь с силами; росла и спадала криминальная обстановка по всей стране, и в Шумени, в частности.

И вроде бы успешно справился со своими обязанностями генерал Владевил, пытаясь контролировать криминогенную ситуацию по всей области. Казалось бы, круто и смело действовали «волкодавы»-оперативники, качали права прокуроры и судьи, в стремлении ужесточить порядок превышали нередко полномочия ОМОН, РУОП, дежурившие по городу там и сям патрули МВД, и даже пытались успевать за ними бдительная ГАИ и «патрули» курсантов ВШМ. Но всё равно крутились чёрные делишки, выполнялись прихоти и нужды бандюг, грабителей, воришек; бесчинствовали рэкет, вымогательство, шантаж, и постепенно узаконивались прочие аферы.

В эти дни возвращался из Екатеринбургской колонии строгого режима оттрубивший положенный срок Бяшенцев Юрий Григорьевич, по кличке «Лысый», а с другой стороны в Шумень въезжал бригадир Зареченской группировки, боевик из ударного отряда партии Ванпилова, чемпион Украины по кикбоксингу в среднем весе, Козик Игорь Геннадьевич, по прозвищу «Тайсон».

Оба не знали друг друга и ни разу не видели, но и тот и другой сыграют немаловажную роль в делах Никиты и шуменской Чистке в целом. И какой роковой окажется эта поездка для каждого из них! Немудрено догадаться, с чего всё начиналось…

…Наступление совершеннолетия Юра Бяшенцев отметил в кругу дружков и пары девочек, подобранных специально для празднования. Выпили как всегда, поржали над обоюдными приколами и похабствами, курили травку, слушали музыку «Коррозии металла». ещё выпили, потом чуть не разодрались Банда и Хлызда из-за первоочерёдности танцевания с блондинкой Инной, размалёванной словно кукла Барби. Дальше началась пьянка, переросшая в оргию.

На старой скрипучей софе Банда, взявший верх над сверстниками, исступлённо «делал» Инну, безмолвную как манекен. В спальне, на кровати родичей, покинувших дом в направлении шоп-тура в ОАЭ, трахал вторую девицу Юрик, не забывая ощущать себя именинником и главой гулянки. На кухне орудовал с попкой своей подружки Тарас, а братья Калиевы кололись вытяжкой сунорэфа и тащились, оккупировав оба кресла румынского гарнитура. Хлызда же просто пил рюмку за рюмкой, доводя организм до состояния невесомости. Дребезжала в динамиках искорёженная музыка.

Кончив до онемения в коленях, Юра бросил равнодушный усталый взгляд на шалаву, скрюченную в позе сломанной берёзы, и, затянув резинку «адидасок», покинул спальню. Сейчас же на его место побежал на «автопилоте» Хлызда, хотя знал, что с потенцией у него не всё в порядке.