Татьяна Степанова - Звезда на одну роль

Заложив лист шариковой ручкой, подошла к внутреннему телефону и набрала номер.

— Алло, соедините с Каменском. В трубке что-то щелкнуло. Послышались нудные гудки.

— Дежурный по Каменскому ОВД майор милиции Строев слушает.

— Пресс-центр ГУВД. Петровская. Соедините, пожалуйста, с Сергеевым.

В трубке снова что-то щелкнуло. Катя напряженно ждала.

Александр Сергеевич, начальник ОУР каменской милиции, был на месте.

— Саш, добрый вечер. Катя Петровская.

— Здравствуй, Кать. — Сергеев, как всегда, куда-то спешил. Хрипловатый баритон его был деловит и резок.

— Скажи, пожалуйста, как зовут ту женщину, что обнаружена у вас на стройке? Здесь в сводке только инициалы. Красильникова, а дальше как?

Сергеев хмыкнул.

— Только для тебя. — Он зашуршал бумагами. — Красильникова Светлана Николаевна, двадцати восьми лет, проживает: Москва, улица Героев Панфиловцев, дом восемь, квартира... Она, кстати, в розыске была в Москве как без вести пропавшая.

— Как без вести пропавшая? — недоуменно переспросила Катя.

— Угу. С девятнадцатого февраля. Бог ее знает, как ее к нам на стройку занесло. Но это не мое, Кать. Несчастный случай. Вроде бы. Там будет медицинское заключение.

— Экспертиза? — уточнила Катя.

— Угу, — снова, как филин из дупла, ухнул Сергеев. — Именно. Ты-то у нас когда появишься?

— На той неделе обязательно. А когда точно будет экспертиза? — спросила Катя.

Она не успела услышать ответ. Там, в кабинете Сергеева, раздался телефонный звонок. Длинный, тревожный. Катя, даже находясь от него в нескольких десятках километров, поняла — что-то случилось.

— Подожди секунду, я переговорю по другому телефону.

Она терпеливо ждала. Что там еще такое? Вот Сергеев кому-то крикнул: «Этого не может быть! Да куда же вы смотрели!» Вот выругался.

— Извини. — Он тяжело, гневно дышал.

— Что, неприятности?

— Да черт их поймет всех! Вот денек-то!

— А что стряслось-то?

— Да эта, ну та, со стройки, о которой ты спрашивала...

— Красильникова?

— Это насчет нее мне сейчас звонили.

— Кто?

Сергеев молчал. Катя всей кожей ощущала, как он злится и как сдерживается.

— Что же с Красильниковой? Ты же сказал, несчастный случай.

— Вроде.., да... — Он говорил это теперь совсем не так. Катя прекрасно умела разбираться в его интонациях. — Чертовщина там какая-то...

— Господи, да что?

— Я сам еще толком не пойму. Новости мне тут подбросили, да такие, что... Ладно, Кать, ты меня извини. Мне тут срочно отъехать надо. Звони, приезжай.

Она повесила трубку. Перед ее глазами было тело, увиденное ею на видеопленке. Мертвое, изуродованное тело. Что же там все-таки произошло? Что так внезапно могли сообщить Сергееву? Почему он уже не уверен, что это несчастный случай? Куда он так спешно сорвался?

Катя глядела на лист сводки. Итак, Светка Красильникова умерла. Светка умерла... Она вдруг с неожиданной ясностью вспомнила, как видела ее каких-то три месяца назад в маленьком студийном зальчике «Щуки». Тогда ставили «Синюю птицу» и Светка играла Молоко.

Катя закрыла глаза. 28 лет. Она была моложе ее на год. У нее были светлые льняные волосы, миниатюрная фигурка и нежная розовая кожа. Никто не давал ей больше двадцати двух. А звали ее Фарфоровая Кошечка., Да-да, именно такое прозвище дал ей Бен:

Фарфоровая Кошечка. И вот Кошечка мертва...

Катя захлопнула папку. Часы на стене показывали без пяти минут шесть. Никита наверняка уже вернулся. Она заперла дверь кабинета и спустилась в розыск.

Начальник «убойного» отдела, тридцатичетырехлетний майор милиции Колосов Никита Михайлович, восседал за письменным столом и ругался с кем-то по белому телефону. Красный, желтый и малиновый телефоны на его подоконнике молчали. На столе среди бумаг валялось еще и пятое переговорное устройство: радиотелефон из трофейных.

— А я сказал тебе: делай так, как я сказал! — отрывисто бросал он в трубку команду за командой. — Нет, так все равно не пойдет.

Трубка возражала.

— А ты ему скажи, что это наша инициатива... Интересно, кто это моим орлам через мою голову может приказы отдавать? Кто? Ну-ка, повтори его фамилию. — Лицо Колосова скривилось от ядовитого сарказма. — Это для тебя он шеф, а для меня — дядя с улицы. Ты скажи ему, что я не разрешаю. Понятно, нет? Не разрешаю... Ах, он жаловаться в главк будет? А.., с ним, пусть... — Ругательство застыло на губах Никиты — он увидел входившую в его кабинет Катю. — Ну, ладно. Ладно! Да не ори ты, ко мне люди пришли. Люди! Я ему сам потом позвоню. Какой у него номер? — Зажав трубку плечом, он быстро черкнул что-то на календаре. — Ладно, отбой.