Михаил Март - Проклятое семя

— Орудие убийства не найдено. Удар тяжелым острым предметом по голове. Скончалась по дороге в больницу от большой потери крови. Но этот факт скрывали. Следователь хотел поймать убийцу на живца. Будто бы она жива и лежит в больнице. Труп поместили в реанимационную палату. Никто из посторонних не приходил.

— И не мог прийти, если убийцей был замерзший Семен. Меня другое удивляет. Ратехин все еще верил в наше будущее. Зачем он полез на мою дочь?

— Очевидно, уже не верил вам, если пошел на сговор с Семеном. Места там тихие. Девочку могли месяцами держать в плену.

— Плохо ты ее знаешь, Якобсон. Я больше поверила бы в историю, будто Лялька их держала на привязи.

Адвокат обернулся по сторонам.

— Согласен. Если у нее был хороший консультант. Если это спектакль, то сыгран по прекрасной партитуре без единой фальши. Пасьянс разложился идеально. Ратехину влепят лет пятнадцать. Но у вас еще врагов накопилось. Вы подмяли под себя весь рынок французских запчастей. Автомобили не ваш бизнес.

— Я читала твою черную бухгалтерию. «Рено» — одна из самых продаваемых машин. Французы у меня в кулаке и больше ни с кем на российском рынке торговать не будут. Тут их дурят. А я работаю по-честному.

— Твою честность ценят во Франции, но не Вадим. Ты начинаешь действовать ему на нервы.

Рита усмехнулась:

— Его дело молчать. Он помнит о втором завещании.

— Оно же блеф. Его не существует.

— Пусть рискнет это доказать. Дела у него идут плохо. Партнеры нервничают. Только Андрей мог держать фирму в руках. Вадим же перетянул все одеяло на себя. В большом бизнесе так дела не делают.

Якобсон опять оглянулся, словно их мог кто-то подслушивать.

— Оставь фирму в покое. Ты миллионерша. У тебя есть все и даже больше. Люди начинают от тебя отворачиваться. Где твой Кеша по кличке Смоктуновский? Парень неглуп. Уж он-то понял бы, кем была его партнерша. Он знает, кто твою сестру выкрал из клиники.

— Кирилл будет молчать до гробовой доски. Он моя собственность. Операция с подставной любовницей тоже его идея. Роль ему отводилась не маленькая. К тому же он нищий. Живет за счет моих подачек.

— Черт с ними. А сестра? Снежана только с виду выглядит дурочкой. А у нее прошлое побогаче твоего. Ты ей расколола череп, теперь убила ее мать, а потом…

— Если мы не станем одним целым, то я останусь одна. Снежана всего лишь зеркало, в которое мне изредка хочется заглянуть.

— Вы слишком разные, Рита. Целого не получится. Ты стоишь на краю пропасти и смеешься над собой.

Рита скрипнула зубами.

— В этом моя жизнь! Струсил? Вали. Я в тебе больше не нуждаюсь. Мавр!

Она села в машину и захлопнула дверцу.

Якобсон закончил фразу:

— Мавр сделал свое дело, Мавр может умереть.

Врач был опытным психиатром. Через его институт тысячи больных проходило. Не со всеми диагнозами он был согласен. Но существовало некое правило. Убийца должен получить пулю в затылок. Все! Здоров или болен, значения не имеет. А вот мнение обывателя, так называемой общественности, играло важную роль. Некоторые исключения приводили к самосуду. Когда одного педофила, душившего малолеток, признали больным, то мать одной из них встала, достала старый «наган» и выпустила в подонка все семь патронов. И что? Посадили-то ее.

Тут случай был не совсем обычным. Снежана встретилась со своим врачом в кафе, так как знала, что Рита все разговоры записывает. Здесь было тихо, уютно, Снежана выглядела приятной девушкой без перевязки на голове. Но что-то в этой голове сломалось. После удара по ней она видела жизнь по-другому. Это как девушка постоянно одергивает свою мини-юбку. Надень другую и не мучайся. Но можно легко переодеться, а вот душу не одернешь.

— Вам очень повезло. Сейчас вы практически здоровы. Обошлось без последствий.

— Это ваше мнение. Со мной все в порядке. Меня беспокоит моя сестра. Вы же человек наблюдательный.

— Маниакальная шизофрения. Такой я поставил ей диагноз. Тут все в комплексе. Тяжелое детство, разгульная жизнь, вседозволенность без наказаний. По-русски это называется распущенностью. Преступники всегда рискуют. Они знают, на что идут. Либо ты в шоколаде, либо за решеткой. У Риты нет выбора. Она всегда идет на шаг впереди. Скорее это чутье, а не везение и математический склад ума. Она уже в своей доле. Преступление для нее не акт насилия, а обычная потребность. И чем дальше будут продвигаться ее успехи, тем более хладнокровно и жестоко она будет к ним подходить. Я не беру в пример Чикатило. Дурачку просто везло, и он постоянно менял точки налетов. В этом маньяки трудны для поиска. Рита делает все продуманно, намеренно, и, кроме результата, ее ничто не беспокоит. Многому она научилась у мужа. Он же был опытным сыщиком. Завалился на доносе. А это и есть случайность, ломающая принципы общего дела. Если Риту посадить в тюрьму, то блажь не покинет ее. Она будет совершенствоваться. За несколько лет она создаст десятки новых планов.