Никита Филатов - Мышеловка капитана Виноградова

— А твой… «джентльменский набор»? — соотнося рассказ бывшего милиционера с какими-то своими собственными наблюдениями, поинтересовался Андрей Леонидович.

— Шеф… Тут дело такое… А, ладно! Бублик у меня его забрал, просто выпросил.

— Да! Когда?

— Вчера с утра. Перед тем, как в банк ехать. За валютой. — Валентин Сергеевич повернулся к Виноградову и, опережая возможные вопросы, сказал: — Я поэтому и удивился, когда он при тебе начал насчет этого спрашивать… Понять не мог — зачем?

— Ну а ты что скажешь? — Андрей Леонидович смотрел куда-то за спины собеседников. Обернувшись, они увидели в дверном проеме угрюмую фигуру водителя — не вынимая рук из карманов длинной кожаной куртки, Бублик подпирал плечом белеющий импортным пластиком косяк.

— Падла! — выплюнул он в лицо бывшему милицейскому подполковнику.

— А конкретнее? — Цадкин с удовлетворением оглядывал создавшуюся мизансцену.

— Я же говорил вам, Андрей Леонидович, про этого мента и Лидку… Лидию Феликсовну. Сколько раз говорил! А? Вчера днем, прежде чем валюту получить, заехали к вам… Пока мадам переодевалась, я в сортир забежал, а потом в ванную. А там — его «джентльменский набор», забыл, наверное, сгоряча!

— Врешь!

— Подожди, Сергеич… И ты, Бублик…

— Но он же врет, он же сам!..

— Подожди, Сергеич… — повторил задумчиво президент. — Ты, говоришь, где вчера с утра был? В мэрии?

— Ну… да!

— Не было тебя там.

— Шеф!

— Не было! Я знаю…

— Да кому вы верите, шеф! Он же сам с ней… Они перед банком что, курицу размораживать заезжали? Или цветы поливать? Да она с Бубликом под самым вашим носом, а теперь меня подставляют!

— Капитан. — Цадкин внезапно обратился к Владимиру Александровичу. Чувствовалось, что он не на шутку растерян, события вышли из-под контроля и стремительно перерастали в нечто необратимое. — Капитан, ваше мнение?

Виноградов постарался, не покривив душой, сформулировать свою мысль наиболее корректно:

— Видите ли… У меня нет оснований не верить обоим.

— В смысле? — нахмурился Андрей Леонидович.

— Ха? — почти дружелюбно глянул на Виноградова Бублик. — Он имеет в виду, что эта многостаночница Лидка… И с ним, и со мной — не считая вас, конечно!

— Полегче на поворотах, молодой человек! — счел необходимым вставить осторожный начальник отдела безопасности, непонятно к кому обращаясь.

— Да бросьте вы, — тихо, но так, что собеседники затаили дыхание, выдавил из себя Андрей Леонидович. — Бросьте… Что я, не знал, что ли, про эту шлюху, про Лидку? Вы что, думаете — первые у нее? Герои, блин, любовники! Конспираторы! Конечно, шеф — дурак-рогоносец… А, капитан?

— Дело житейское. Всегда ж так было: жена барина — с лакеем или с управляющим. Русская классика — девятнадцатый век…

— Молодой человек! — вскинулся Валентин Сергеевич.

— Нашелся — мент святой! — поддержал его Бублик.

— Да какая уж тут святость… — сокрушенно покачал головой Виноградов. — Но как сказано в одной современной книжке: «Если общий фон — грязно-черный, то собственная совесть при некоторой запятнанности смотрится белоснежной» [4] В. Барковский, А. Измайлов «Печень по-русски. Русский транзит-2». .

— Умник!

— Заткнитесь… Все заткнитесь! — Цадкин резко встал, прошелся по кабинету, нервно переставил с места на место пустую бутылку из-под коньяка. — Так… Надоело… Внимательно слушайте, как все было, Пинкертоны хреновы!

Он вновь уселся в привычное кресло с видом человека, принявшего окончательное решение.

— Когда жена вернулась из банка и Сергеич прибежал со своей идеей насчет того, чтобы стащить якобы валюту, я дал добро. Но на всякий случай, чтоб убедиться, что доллары действительно не в шубе, например, а в сумочке, я туда заглянул. И увидел кроме конверта — бумажки… Вот эти, мать их! Я ее, дрянь, давно подозревал. — Цадкин заметил, что Владимир Александрович недоуменно поднял брови и пояснил. — Что, неясно, какой ей смысл? Элементарно. В любой момент я застукал бы ее с каким-нибудь мужиком — и адью! Пишите письма… А опять в дерьмо, откуда я ее вытащил, — нет, мадам Цадкина не хочет! Вот и решила на стороне капитальчик на черный день подсколотить. Ясно? Так вот… рядом Машкин саквояжик лежал — я бумаги туда и сунул, еле успел. Хотел потом как-нибудь их… изъять — но сразу же закрутилось, завертелось!

— А почему именно к Машке? Не в стол, не в урну? — прервал образовавшуюся паузу Виноградов.

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Цадкин. — Кто ж думал, что так получится? Надо было обязательно, чтоб в этот раз стрелки на кого-то конкретно перевелись, а то Сергеич бы не успокоился, пока до Лидии Феликсовны не докопался. Так?