Никита Филатов - Мышеловка капитана Виноградова

Теперь этими неудобствами пришлось пренебречь.

…Чистяков уже захлопнул за собой матово блеснувшую дверь «мерседеса». Шикарная машина плавно и бесшумно тронулась с места, уверенно набирая скорость на пустынной улице. Появившаяся из-под арки тетка вдруг рысью сиганула к стоящей на противоположной стороне у тротуара «пятнадцатой» модели — Виноградову были знакомы эти спецавтомобили с форсированными двигателями на базе скромной жигулевской «единички», нырнула на заднее сиденье. Круто вывернув, «хвост» устремился вслед скрывшемуся за поворотом объекту наблюдения. Сквозь затемненные стекла салона было ни черта не разглядеть.

Владимир Александрович подошел к телефону.

— Товарищ генерал? Извините, пришлось побеспокоить.

— Да, я слушаю вас.

— За пациентом уже присматривают.

— Оппоненты? Или наши?

— Судя по манере исполнения — наши. Может быть — «старшие братья»… Плотно очень держат.

— Значит, наш вариант…

— Он не успеет. — Собеседники знали, что если уж дело дошло до наружного наблюдения, то ни о каких выездах не может быть и речи. Существует сотня способов придержать зарубежный вояж интересующему лицу — за годы застоя органами безопасности и милиции наработан большой опыт по этой части.

— Ладно. Я что-нибудь придумаю. — Виноградову показалось, что новость для генерала не была такой уж неожиданной.

— Может быть, удастся придержать ребят? Или выйти на инициатора?

— Я что-нибудь придумаю. — Начальник Главка повторил это уже раздраженно. И уже мягче: — Не волнуйся. Решим вопрос.

— Мне позвонить?

— Завтра вечером. Да, пожалуй — ближе к шести. — В трубке зашуршала страница записной книжки. Генерал сделал соответствующую пометку.

— До свидания.

— Всего доброго. Не беспокойтесь…

— Успеете?

— Попытаемся… В принципе — все готово. — В мире бизнеса Степаненко всегда ценили именно за то, что он никогда не давал необеспеченных гарантий, предпочитая расчет по конечному результату. Мастер всего минут пятнадцать как приехал из аэропорта — плащ брошен на поручень кресла, чемодан — в прихожей.

— У вас в распоряжении не больше суток.

— Знаю… Так окончательно, что решили — оба?

— Один. Пока — один… Пить будете?

— Нет. Вы выпейте — вам надо. — Степаненко совсем не было жаль этого моложавого и молодящегося, способного в свои неполные шестьдесят производить впечатление на женщин и иностранных сановников, безупречно одетого милицейского генерала. Муки совести… Сколько их насмотрелся на своем криминальном веку Мастер — у начинающих взяточников из министерств и мэрий, у наркоманов, впервые обокравших собственных родителей, у продажных милиционеров, депутатов, проституток, подхвативших дурную болезнь… Ничего, все как-то переживают, обходятся! И этот тоже — пооботрется, задатки есть. Сегодня мы поможем ему удержаться в кресле — завтра он свое отслужит.

— Понимаете…

— Все я понимаю. Мне мой — так же дорог, как вам — ваш, но… Преферанс — не школа гуманизма, так?

— Так… Я все-таки выпью!

— …Если бы ты знал, какой это был кровавый зверь! Гитлер! Пиночет, собака! Украл у народа двести миллионов, чемодан золота вывез! — Седобородый горец с мрачным крючковатым носом яростно сплюнул на пол машины и длинно выругался — переплетая клокочущие родные слова со всем известными русскими.

Он по-крестьянски основательно расположился на переднем сиденье такси, рядом с водителем, подняв воротник мохнатого, видавшего виды полушубка. Пепельница перед ним была полна окурков; несмотря на два открытых окна, в салоне сизо клубился дым.

— Зачем ты говоришь ему это, послушай? Ему это неинтересно, он — поэт. — Сидевший сзади юноша с красивым нервным лицом, какие иногда встречаются на старинных кавказских иконах, перебил его и недобро усмехнулся.

— Как так — неинтересно? Что значит — неинтересно? И ты тоже думаешь — неинтересно? — ткнул старик в плечо таксиста.

Таксист понуро смотрел на улицу и страшно трусил. Ему, прожившему в русском городе более пятнадцати лет, женатому на местной, отцу троих детей, — как ему не хотелось встревать во всю эту историю! Но родное село не простило бы малодушного — кровная связь с земляками священна… Поэтому водитель неопределенно пожал плечами и хмыкнул.

— Да что вы! Разве может трагедия вашего народа оставить кого-либо равнодушным? — протестующе вскинулся третий пассажир, рыжий юноша с прыщиками на шее. — Я ведь, собственно, поэтому…