Картер Браун - ПСС. т. 8. Девушка из космоса

— Если только ты не гомик.

Поставив стакан на столик, я повернулся, протянул руку, схватил ее сиськи и сильно сжал. Она завопила от боли. Я сжал еще сильнее.

— Ой, мне больно! — закричала она.

— Неужели? — равнодушно сказал я. — Знаешь, что? Когда я последний раз проделал подобное, Мери Пилгрим дала мне пощечину.

Это было тактической ошибкой. В следующее мгновение я ощутил, как сбоку мне в лицо врезался бампером грузовик. Я резко отпустил ее груди и задал себе вопрос, как она отреагирует, если я заявлю о своей капитуляции или что-нибудь в таком же духе.

— Я всегда говорила, что у Мери нет вкуса, — сухо объявила Аманда. — Она готова переспать с кем угодно. Даже гомик лучше, чем ничего.

Это оказалось последней каплей. Где-то в подсознании у меня что-то щелкнуло. Я рассеянно улыбнулся, взял у нее из рук стакан и аккуратно поставил его на столик. Она испуганно вскрикнула, когда я схватил ее за плечи и грубо перевернул на живот. Она пыталась вырваться, но я крепко держал ее одной рукой за шею. Она брыкалась, выставив ягодицы, что было как раз кстати. Свободной рукой я принялся шлепать ее по заду, сначала по одной половинке, потом по другой — до тех пор, пока ее ягодицы не стали багровыми и у меня не заболела рука. К тому моменту она перестала вопить и только приглушенно всхлипывала. Ее тело обмякло, и я перестал ее шлепать.

— Негодяй! — простонала она.

— Да, я такой, — согласился я. — Однако я еще не закончил.

— Ты хочешь сказать, что это не конец? — задохнулась она.

— Это только начало, — заверил я.

Взбучка, которую я ей задал, и ощущение под рукой податливой плоти меня возбудили. Я сгорал от желания и был готов на все, что угодно. Скинув халат, я поставил колено на постель, а другой ногой уперся в пол. Просунув руку под нее, я потянул вверх так, что ее ягодицы приподнялись. Под ними заманчиво раскрылось влагалище. Продолжая приподнимать Аманду, я в конце концов поставил ее на колени и стремительным выпадом воткнул свое распухшее оружие между влажных губ ее дырочки, вонзив его по самую рукоятку. Она издала долгий протяжный крик, когда я начал толчками входить в нее, и стала извиваться от боли и наслаждения.

— Но что это доказывает, Рик? — Темно-синие глаза Аманды испытующе глядели на меня поверх края кофейной чашки.

— Конечно, доказывает, — уверенно заявил я. — Это доказывает, что ты ненасытна.

— Ты негодяй! У меня все болит!

— Небольшой подарок от меня на память.

— Я серьезно, Рик. Я не имею в виду твое впечатляющее постельное выступление, хотя оно было проделано в таком стиле, с таким щегольством. Я хотела сказать, что это доказывает? Что-нибудь изменилось? Все осталось по-прежнему, не так ли? Шабаш, Ширли Рилман, убийство Эда Конциуса позапрошлой ночью. Все по-прежнему.

— Ты хочешь сказать, что мы все так же не доверяем друг другу?

Она медленно кивнула.

— Что-то вроде этого.

— Мы могли бы начать сначала, — предложил я. — Эти твои фотографии в позах ведьмы не могли быть сняты на каком-то из настоящих шабашей, потому что по крайней мере один из участников знал бы о них. Значит, ты позировала для них намеренно, так?

— Так, — сказала она.

— И это ты их послала своему дорогому папочке из Сан-Лопара?

— Снова в точку.

— И это ты предложила по телефону свою дружбу и партнерство и посоветовала мне повидать Пита Кронина в Сан-Лопаре?

— Я все думала, когда же ты наконец доберешься до этого, — спокойно отреагировала она. — Ты заслуживаешь маленькой благодарности за усилия и огромной премии за свою абсолютную правоту.

— Почему?

— Ты слышал о том, как распался шабаш?

— После того, как использовали Ширли Рилман в качестве живого алтаря, — начал я, — Кёрк гнался за ней по пляжу, потом вернулся и сказал, что вынужден был ее нокаутировать, но что с ней будет все в порядке.

— Меня тошнило от всего этого, — прошептала Аманда. — Поэтому я первым самолетом улетела в Европу и оставалась там, а вернулась около трех недель назад. Я чуть не заболела, когда узнала, что дорогой папочка женится на Бренде, но тогда я ничего не могла с этим поделать. Я снималась в дешевеньких ролях у одного итальянского режиссера — это когда ты голая, но при этом еще произносишь с дюжину фраз… Я пыталась все забыть, как говорится! Он аннулировал мой контракт, когда одна пышная датчанка начала делить с ним постель, и я вернулась в Лос-Анджелес. Я решила провести несколько дней с Питом, вспомнить старые деньки, и он рассказал мне, что случилось с Ширли Рилман.