Картер Браун - ПСС. т.9 Неуловимая Фламини

Ранд встал, подошел к книжному стеллажу. Я терпеливо ждал, пока он открывал ящик и доставал какой-то документ в рамке. Рэнд протянул мне «сувенир». Это была страница из регистрационного журнала некоего «Пиппер-отеля» в Мехико, датированная 9 ноября 1940 годом. На странице были только две подписи — Эмануэль Лопес и чуть ниже — Мариен Лопес.

— Разве не занятно, мистер Холман? — Рэнд рассмеялся. — Бог мой, что это был за отель! Знаете, думаю, что это была самая лучшая ночь в моей жизни! То, что являлось прозой в течение трех лет супружества, обернулось вдруг настоящей страстью. Надеюсь, вы простите меня, если я скажу, что в ту ночь мы занимались любовью так, как никогда не делали до этого!

На следующий день Мариен улетела в Нью-Йорк, а неделей позже вышла замуж за Акселя. Они устроили пышную свадьбу, было приглашено более двух тысяч гостей. В течение пяти лет их совместной жизни я ни разу не видел Акселя и Мариен вместе. Монтегю сделал все, чтобы исключить меня из того круга, в котором они вращались, но по теории вероятности…

— Мистер Рэнд, — взмолился я, — пожалуйста…

— Мы продвигаемся вперед, мистер Холман, не волнуйтесь. Шло время, и как-то раз я услышал, что Мариен родила Акселю дочь. Через три месяца мне позвонила Мариен. Она сказала, что Аксель в Канаде и ей необходимо встретиться со мной этой же ночью, разумеется тайно. Это вопрос жизни и смерти. Я не поверил ее словам, но все же поехал. Она назначила встречу в Сан-Диего.

После смерти отца, около двух лет назад, Мариен из чисто сентиментальных соображений выкупила родительский дом. Он пустовал по крайней мере триста шестьдесят дней в году. Там мы и встретились с ней. Она привезла с собой дочь, которую назвали Дженнифер. Я принялся играть с малышкой, а Мариен после довольно продолжительного молчания внезапно спросила, знаю ли я, сколько длится беременность. Я было решил, что она шутит, но, взглянув на ее серьезное лицо, ответил: девять месяцев.

Она сказала, что ребенок родился точно через девять месяцев и одну неделю после свадьбы. Потом резко напомнила, что наше празднование развода состоялось как раз неделей раньше свадьбы. Иными словами, она не знала, чей это ребенок: мой или Акселя.

Девять месяцев совместной жизни с Монтегю сильно изменили Мариен. Брак без любви — что может быть ужаснее! Она сказала, что хотела бы быть порядочной по отношению к нам обоим, но сейчас для нее гораздо важнее будущее ребенка.

Девочку, разумеется, зарегистрировали как Дженнифер Монтегю, дочь Акселя и Мариен. Безумная идея Мариен заключалась в том, чтобы зарегистрировать ребенка еще раз — теперь как нашу с ней дочь. Я конечно же счел это полным абсурдом, сказал ей, что она сошла с ума. Мы пререкались полночи, а закончилась наша ссора как обычно — я ей уступил.

У Мариен имелся брат, который был всего лишь на пару лет моложе меня — Уильям Хольт. На редкость странный тип, который женился на такой же странной женщине по имени Гертруда лет за пять до этого, они уехали в Южную Америку. Что им там понадобилось, ума не приложу. Они сгинули в джунглях почти сразу же. Их считали погибшими и постепенно забыли.

Мариен отыскала свидетельство о браке своего брата, оно лежало в коробке с бумагами их отца. На следующий день мы зарегистрировали Дженнифер, ее родителями были записаны Уильям и Гертруда Хольт. Все оказалось до жути просто, потребовалась всего пара минут. Потом Мариен увезла ребенка в свой роскошный особняк в Беверли-Хиллз, уверенная, что теперь-то уж будущее малышки гарантировано вдвойне. Абсолютно безумная идея…

— Это… — выдохнул я. — Это просто дико!

— Конечно, — согласился Рэнд. — Но не забудьте, что проделали мы этот фокус двадцать лет назад, в маленьком городишке Сан-Диего, до которого никому нет дела. Вы же не станет отрицать, что в те времена все было гораздо проще.

— Нет, — сказал я. — Но все равно не могу в это поверить!

— Тогда вы, наверное, поверите, что я забрал тело Дженни из морга, так как больше некому было о ней позаботиться.

Он, разумеется, был совершенно прав. Я вспомнил, как служащий морга прочел в регистрационной книге, что тело забрал отец девушки, Уильям Хольт, проживающий в Сан-Диего. Это доказывало правдивость рассказа Рэнда.

— Мистер Холман, — с неожиданной серьезностью заговорил он, — если мы с Мариен нарушили тогда закон, то у меня могут быть серьезные неприятности.

— Понимаю, мистер Рэнд, — ответил я. — Наше соглашение остается в силе. Ваш рассказ не имеет никакого отношения к последним двум годам жизни Дженни.