Татьяна Степанова - Рейтинг темного божества

— А сколько лет сыну графа? — спросила Катя.

— Восемьдесят семь.

— И ты думаешь, старичок что-то еще…

— Зачем он едет в Прагу из Вены? — усмехнулся Мещерский. — Петя сказал по секрету: туда из Америки вместе с дочерью и внуками прилетает его дама сердца. Ей восемьдесят два, она всегда была замужем, но у них был роман. И он продолжается до сегодняшнего дня. Вот вам и старикан… Нет, Катя, это такие могикане — несгибаемые.

— А чем он может нам-то помочь?

— Ну, учитывая сферу его научных интересов… Видишь ли, он, как и его отец, всю жизнь изучал историю революции и зарубежья, только в большей степени интересовался тайной, так сказать, неофициальной ее стороной — слухами, версиями тех или иных событий.

— Масонами небось, — фыркнула Анфиса.

— И масонами, конечно, но… Все, что происходило при Врангеле в Крыму, он знает досконально. И не по книгам, а из первоисточников — от собственного отца, от людей, которые принимали личное участие во многих событиях.

— И ты правда поедешь в Прагу? — недоверчиво спросила Катя.

Мещерский вздохнул. Подлил им еще вина.

— Вадик звонил, — пробормотал он смущенно, — беспокоится за тебя очень. Я сказал, что… что, в общем, все у тебя нормально.

— Скорей бы уж он возвращался. — Катя сжала хрупкую ножку бокала. — И надо же было случиться такому, когда его нет со мной!

Произошло все опять же просто.

— Катя, у нас все готово к небольшому эксперименту в этой чертовой бане в Скарятине, — буднично объявил Никита Колосов на следующее утро. — Ты с нами — нет?

У подъезда главка ждал микроавтобус. Почти все места в нем уже были заняты. Вместе с оперативниками в Скарятино ехали следователь прокуратуры и оператор телегруппы Марголин — эксперимент должны были записать на видео.

— Никита, а почему с тобой уйма народа? — шепотом спросила Катя.

— Надо, чтобы обязательно было больше шести человек. — Ответ прозвучал туманно.

Дорогой она чутко прислушивалась к общему разговору, надеясь уловить суть будущего следственно-оперативного действа. Но следователем прокуратуры и Колосовым горячо обсуждались совершенно другие дела — результаты баллистической экспертизы пуль, извлеченных из тел братьев Поповых. Колосов говорил, что по их самолету стреляли из винтовки отечественно го производства — и, скорее всего, с оптическим при целом.

Долго ли, коротко ли — наконец-то добрались до Скарятина. И Катя снова увидела старые заводские корпуса, чахлое игорное заведение, шоссе, милицейские машины, флигелек сауны и ларек через дорогу. Пока снимали пломбу и открывали двери сауны, Колосов подошел к ларьку и поздоровался с молоденькой продавщицей, как со старой знакомой. Катя поняла, что это и есть та самая Галя Мизулина — важный свидетель.

— Вы опять к нам? — спросила она.

— А ты опять у прилавка? — усмехнулся Колосов. — Твоя смена?

— Моя. Я теперь только днем здесь.

— А что так?

— Страшно ночью. И мать моя боится. — Мизулина выглядывала из окошка ларька, как белка из дупла. — Брат за нас отдувается. Но и ему, хоть и не признается, тут ночью влом.

— Чего страшно-то? — спросил Колосов. — Кого, Галя? Может, ты опять кого-нибудь видела? Кто-то был здесь?

Мизулина нырнула обратно в ларек.

— Смеяться надо мной будете, — донеслось оттуда. — Дура, скажете, ненормальная… А я видела. Точнее, не видела, а… вроде слышала. Будто машина проехала, я смотрю — никого. Вроде шаги по ступенькам — туп, туп в темноте — отчетливо так. Посмотрела на ту сторону — опять никого. Над входом в баню эту проклятую — лампочка горит. Свет, паразит, так и мигает. Никого у дверей-то — а шаги слышны… Так испугалась, что вон к ребятам в игровуху постучалась. С тех пор больше по ночам не торгую.

— Это сон тебе такой приснился.

— Какой сон? Я не сплю — кассу караулю, клиентов из проезжающих жду. Ни в жизнь ночью тут торговать больше не буду — так своим и сказала. Они ведь это, говорят, привычку такую имеют — являться…— Кто? — хмыкнул Колосов.

— Висельники.

На такой вот ноте и начался этот следственный эксперимент.

Первое, что поразило Катю, — это то, что Колосов и пятеро его коллег из убойного отдела, едва лишь вошли в предбанник, тут же быстренько разделись до плавок. В сауне действительно было очень душно — воздух, казалось, был тот же самый — нечистый, гиблый, так и не успевший выветриться за эти дни.

— Так, надуваем эту штуку, — скомандовал Колосов, — и спускаем в воду.