Татьяна Степанова - Рейтинг темного божества

— Куда вы собрались? Куда ты его? — спросил Мещерский тревожно.

— Отвезу его сам в главк. А по дороге… по дороге заедем проверить кое-что, если он, конечно, рискнет. — С Колосовым творилось что-то непонятное. — Ну как, Дракон, рискнешь, нет?

Канталупов молчал. Но в глазах его появился лихорадочный блеск. Блеск торжества. Колосов надел на него наручники и подтолкнул к машине.

— Никита, что ты делаешь, куда ты его везешь? — Катя бросилась к нему. — Ты и за руль-то сейчас не в состоянии сесть!

— Я сказал, я в полном порядке.

— А что скажет следователь прокуратуры?

— Пусть идет к черту. Он все равно сейчас занят. Они встретятся завтра в ИВС.

— Но зачем все это? Чего ты добиваешься?

— Я хочу, чтобы он сам понял. Сам убедился, что это — суеверие, ложь, — ожесточенно, упрямо бросил Колосов.

Кате показалось, что последнюю злую фразу он сказал в большей степени не им, не Канталупову, а себе.

— Нам с тобой можно? — спросил Мещерский. — Давай я снова сяду за руль, а?

— Вот и ночь пролетела. Быстро-то как, ужас, — вслух поделилась открытием Анфиса.

Они въехали во двор мрачноватого с виду восьмиэтажного сталинского дома на Новосущевской, что в двух шагах от Савеловского вокзала. Адрес назвал Канталупов.

Двор-колодец, осененный кронами старых тополей, еще спал. Было пять часов утра. В глубине двора пыхтел мусоровоз. Ранние птахи — дворники-таджики в оранжевых спецовках — выкатывали новенькие мусорные баки.

Канталупов кивнул на второй подъезд — туда, на лифте на седьмой этаж. Катя поймала напряженный взгляд Колосова. Чего он добивается? Что хочет знать? Исполнилось ли желание этого парня? Но за весь обратный путь они так и не узнали, в чем оно заключалось. Тогда зачем они приехали сюда в этот ранний час? Кто живет в этом доме в квартире на седьмом этаже? Ради кого, ради чего было принесено столько кровавых жертв?

Колосов повел скованного наручниками Канталупова в подъезд. Они двинулись следом — не слишком уверенно. На пороге Канталупов замешкался. Оглянулся через плечо.

— Ну, что застыл? — жестко спросил Колосов.

И подтолкнул его вперед. Катя боялась признаться себе: оба они ведут себя неадекватно. Никита… что-то и в нем неуловимо изменилось после этой страшной ночи на кладбище. Она оглянулась на машину Мещерского, на которой они приехали. Там, в багажнике, лежал этот бронзовый ящик. Очень тяжелый ящик. Колосов не подпустил никого из них к нему. По сути, это был вещдок. А он забрал его с места происшествия с собой, причем даже не поставив в известность следователя прокуратуры, начальство и своих коллег по убойному отделу. Они даже не видели этого ящика, не знали о его существовании.

Кате было ясно: Никита не собирался оставлять это там, в чужих руках. Он забрал это с собой. И даже то, что он фактически нарушил этим закон, его не остановило.

Пришел лифт — старый, все они все равно бы в нем не поместились. Колосов кивнул Кате и Анфисе — езжайте сначала вы на седьмой этаж.

Анфиса нажала кнопку. Двери закрылись.

— Катя.

— Что?

— Ты думаешь… его желание правда исполнилось?

— Я не знаю. — Катя и правда не знала, что думать.

— А Никита твой, хоть и твердит, что это ложь, суеверие, кажется, верит… И мне сдается — дорого он дал бы за то, чтобы снова не верить ни во что такое.

Лифт поднимался, скрипел.

— Катя, а я ведь вспомнила, где мы его видели, — прошептала Анфиса. — Помнишь, возле Третьяковки… Я еще сценку хотела сфотографировать уличную. Сцену ревности… Ну помнишь, когда одна девица рыжая залепила пощечину сначала одному бойфренду, которого с другой в кабриолете застукала, а потом и второму… этому вот Канталупову. Мне кажется, он тогда следил за ней. А она съездила ему по физиономии.

Лифт остановился. Двери открылись. Катя ничего не успела ответить Анфисе. На площадке было сильно накурено, толпились какие-то люди — женщины, мужчины. Дверь одной из квартир была распахнута настежь. Кто-то выходил, заходил.

— Девушки, вы из музея? С работы ее, да? Вы Иришины подруги? — спросил Катю пожилой мужчина в спортивном костюме.

— Мы… нет, то есть да. — Она не понимала, что происходит. Откуда столько людей — ведь всего шестой час утра!

— Несчастье, какое несчастье. — Мужчина покачал головой.

Лифт привез Колосова, Канталупова и Мещерского.

— Мы-то соседи, — продолжал мужчина. — И саму Иришу, и Веру Ильиничну, мать ее, с самого первого дня знаем, как переехали с женой сюда. Такая хорошая семья была — и вот…