Татьяна Степанова - Врата ночи

Заходить в студию Катя не решилась. Ее терзало адское любопытство: что там происходит? Там ли Янина? О чем они говорят? Что Скуратову нужно от нее? Вообще, кто они друг другу? Ведь там, на вечере в штаб-квартире, и потом в музее ей показалось...

Она в нерешительности переминалась с ноги на ногу у крыльца, и вдруг — словно что-то ударило ее — она метнулась за угол, как перепуганный заяц.

— Оставь ее в покое! Она видеть тебя не может!

На крыльцо из дверей вывалились Скуратов и Риверс. Последний взбешенный, чем-то сильно расстроенный. Катя еще не видела клипмейкера таким. Он орал на весь Тетеринский, бурно жестикулировал, схватил Скуратова за галстук и...

— Убери руки, Толик, — Катя отчетливо слышала жесткий голос Скуратова. — И прекрати разыгрывать из себя Дон Кихота. Все равно не похож.

— Она велела сказать, чтобы ты убирался!

— А я говорю: пойди и скажи ей, чтобы она вышла! сюда. Ну!!

Катя съежилась: окрик... Это был даже не окрик — хриплое, яростное карканье ворона, резанувшее ее слух. «Вот так, наверное, орал он на мать там, на даче, много лет назад, — подумалось ей, — инсценируя самоубийство. Псих...»

Скуратов без особого усилия оторвал от себя Риверса и швырнул в дверь. Потом прислонился к пыльной стене, словно ему наплевать было на свой дорогой темный костюм. Катя видела его лицо в профиль. Он осунулся и похудел. Стоял, сгорбившись, у стены, глубоко засунув руки в карманы брюк. Ждал. Время текло ужасно медленно. Солнце пекло немилосердно. А он был в траурном костюме, и пот лил с него градом.

«Бизон, — подумала Катя. -.Псих...»

Скуратов у дверей и она в своем убежище ждала одиннадцать минут (Катя то и дело глядела на часы!) «Янина там, в студии, — думала она. — Но она к нему не выйдет».

Янина словно тень появилась на крыльце. Скрипнула дверь. Выглядела она ужасно. Лицо ее опухло от слез, подурнело. Несмотря на жару, она куталась в черную шерстяную кофту, словно ее знобило.

— Приехал предупредить, чтобы ты не вздумала появиться на прощании, — произнес Скуратов, оглядывая ее с ног до головы. — Его родственники приехали, тело в Нальчик повезут. Там, на панихиде, будут только мужчины. По обычаю. Так что без разных там стервозных фокусов в твоем духе, поняла, прелесть моя?

Она смотрела на него... Катя, забыв обо всем на свете, замерла в своем убежище. Ей казалось — сейчас, вот сейчас она его ударит. Размахнется и влепит пощечину, еще, еще одну... Но Янина только сгорбилась и кивнула.

— Поигралась с мальчишкой. — Скуратов смотрел на нее с презрением. — Ну, и что ты мне этим доказала? Боль хотела причинить мне? Ты? — Он шагнул к ней, резким жестом поднял ее лицо за подбородок. По щекам Янины текли слезы.

— Дура ты, — сказал он. — Я всегда говорил, что ты набитая дура. А он мне был как младший брат. И ты отлично это знала. Знала! Потому и... Ну, и что ты этим доказала? Что? — Он сжимал ей подбородок, видимо, причиняя боль.

Она уперлась ему ладонями в грудь, отталкивая. Но он не ослаблял хватку.

— Чтоб ноги твоей на прощании не было. Это не только я — это тебе его сестра велела передать. Ты им там такая не нужна.

Он отбросил ее от себя и резко зашагал к машине. Янина осталась на крыльце. Из-за двери высунулся Риверс. У него был вид человека, подслушивавшего за дверью. Скуратов сел за руль, хлопнул дверью машины и уехал с Тетеринского. Катя видела только красные огни задних фар — слишком яркие даже для солнечного света.

Риверс молча обнял Янину за плечи. Она повернулась, уткнулась ему в грудь и зарыдала глухо и надрывно. Он гладил ее по спине, перебирал волосы. Потом тихонько пошел вниз с крыльца к своей потрепанной, видавшей виды иномарке, темно-синей. Он обращался с Яниной бережно и вместе с тем... Кате бросилось в глаза, как он быстро оглянулся на здание, словно проверяя, не следят ли за ними из окон «Пятого меридиана».

Последнее, что Катя видела в этой малопонятной сцене: Риверс усадил Янину в машину, сам сел за руль, и они тоже уехали. Куда?! Но в Тетеринском не было ни такси, ни «частника», чтобы Катя могла лично проследить путь той, с кем ей так и не удалось сказать в тот важный день и двух слов.

Допрос Алексея Скуратова Колосову хотелось провести в неформальной обстановке. Он не собирался вызывать его на Никитский в Управление розыска. Лучше всего было нагрянуть в штаб-квартиру «Армии Юга России» как снег на голову и прищучить шефа «югоармейцев» в его комфортабельном персональном кабинете.