Татьяна Степанова - Все оттенки черного

— Не сходи с ума, Никита! — донесся до Кати его взволнованный голос. — Я все понял. Я знаю, кто он, в чем вы его подозревали. Но ведь не доказали же тогда ни черта! А то, что ты тут вытворяешь, — тюрьмой пахнет. И битьем ты из него такого все равно ничего не добьешься!

Колосов смотрел себе под ноги, на истертые ступеньки крыльца. На щеках его ходили желваки. Катя заметила на его руке кровь. Она не знала, что это — результат ли меткого попадания колосовского кулака в греко-римский медальный профиль Ящера, или же это кровь с вершины Май-горы, которую он не до конца вытер травой…

На душе Кати скребли кошки. Больше всего хотелось развернуться и уйти. Чтобы не видеть, не слышать, не знать. Не знать этого нового, жестокого, неистового человека по имени Никита. Но она знала и другое: если уйдет сейчас, повернется к Колосову, вид которого сейчас ей неприятен, спиной, то не простит себе этого поступка потом всю жизнь.

Караулов что-то еще тихо втолковывал начальнику отдела убийств, а тот никак не реагировал на слова коллеги. Потом следователь вернулся в опорный пункт. Пора было начинать допрос задержанного. Участковый, озадаченный вечной как мир проблемой поиска понятых, необходимых для выемки, сунулся с предложением «исполнить свой гражданский долг» к Кате. Она огорчила его несказанно: права, мол, не имею, коллега.

Подошла к Колосову. Он стоял, прислонившись спиной к стене, безучастный ко всему происходящему. А прежде, на всех прочих местах происшествий, он всегда был в центре событий, организовывал розыск по горячим следам, работу со свидетелями и очевидцами, командовал, отдавал распоряжения подчиненным — словом, действовал решительно и активно. Катя привыкла видеть его именно таким, привыкла надеяться на него всегда и во всем, а сегодня…

— Никита, пожалуйста, послушай меня. — Катя заглянула ему в глаза. Больше всего ее пугало, что снова увидит в них только бешенство, хмель и слепоту.

— Что еще от меня нужно?

— Ну зачем ты так? А если бы ты его покалечил, если бы убил, что тогда?

— Не беспокойся. Семь потов сойдет, прежде чем такой ублюдок издохнет. Да не волнуйся ты, жив-здоров он. Не кашляет.

— Никита, кто он такой? Ты что, его знаешь?

Колосов устало закрыл глаза.

— Ищенков Владимир Анатольевич, 1958 года рождения, русский, уроженец города Жуковского, в 80-м окончил Московский институт физкультуры, работал тренером по спортивной гребле в Лазаревской под Сочи, затем вернулся в Москву, преподавал спортивную подготовку студентам .сначала в Бауманском, затем в юношеской спортивной школе «Олимпионик» Центрального муниципального округа. Холост, близких родственников в Москве нет. Мать проживает в городе Жуковском. Ну, что тебе еще сказать? Кличка его Ящер.

— Он же не судим, ведь не судим, нет? Почему же у него такая чудная кличка? — спросила Катя. Её насторожило, что Колосов так отбарабанил ей анкетные данные Ищенкова. Выходит, чтобы так их запомнить, у него действительно имелись веские основания.

— А это не урки ему её дали, ты не думай, — криво усмехнулся Колосок. — Пацаны в спортшколе, ученики его.

— Почему? — Катя вся обратилась в слух.

— Помнишь, в марте прошлого года в Сахарове в подвале дома мальчика задушенного нашли. Да ты ни черта не помнишь, наверное!

— Я помню, — отрезала Катя. — Потом в Красноармейске было подобное убийство. Труп мальчика одиннадцати лет в подвале местного клуба нашли во время дискотеки. Я к тебе три месяца по этому делу ходила. Ты заладил как попугай: «ведем розыски». Но вы тогда это дело так и не раскрыли, между прочим.

Колосов посмотрел на нее. Она быстро потупилась: нечего снова бесить его.

— Не раскрыли. Ладно, пусть. — Колосов провел по лицу рукой. — Я в тот клуб поселковый, в подвал, лично выезжал. Ребенку в рот битого бутылочного стекла набили. А при вскрытии в прямой кишке осколок горла пивной бутылки был обнаружен…

Катя похолодела. Таких подробностей она не знала.

— Сначала все и правда глухо было, — продолжил Колосов. — Потом по сахаровскому эпизоду пошла информация, что первую жертву, мальчика, пацаны местные вроде за не сколько часов до его смерти видели на станции в компании взрослого у игровых автоматов. Фоторобот мы его составили. Весьма приблизительный — дети ж, сама знаешь, как с ними… Кроме фото, сначала вообще ничего не было, ну, начали работать с этим. Ориентировались по приметам. В результате после всех перетрясок, выборок, отсева, после пяти месяцев работы пятеро в нашем списке подходящих кандидатур всего осталось. Один местный, житель Красноармейска, остальные — москвичи. Все в разное время бывали и в Сахарове, и в Красноармейске. Как они потом объясняли, по своим делам.