Татьяна Степанова - Все оттенки черного

В такой вот солнечный осенний день Катя в обеденный перерыв и позвонила Никите Колосову. Им сегодня предстояло одно неотложное дело: Никита накануне сам лично просил ее, чтобы она взяла его с собой, когда поедет проведать Нину Картвели, которая находилась в роддоме. Четыре дня назад у Нины родился ребенок — девочка, вес три с половиной килограмма, прямо богатырь. Роды были тяжелыми. И Нина все еще никак не могла оправиться. В палату к ней не пускали. И Катя все предвкушала, как они вместе с начальником отдела убийств будут кричать ее имя под окнами роддома, призывая Нину выглянуть и показать им «богатыря».

Колосов вызвался ехать сам. «Пусть, пусть покричит, — думала Катя. — Хоть когда-нибудь и Никите надо привыкать к тому, что жизнь продолжается и за стенами его служебного кабинета, и Волоколамского следственного изолятора».

Как ей было доподлинно известно, в Волоколамском изоляторе все последние недели Колосов дневал и ночевал вместе со следственной бригадой областной прокуратуры и сыщиками из отдела убийств. Именно там содержали Кузнецова все месяцы предварительного следствия.

Итак, как говорят в розыске, точку в этом деле поставили. Но у Кати по-прежнему было такое чувство, что это не точка, а всего лишь многоточие, потому что результаты расследования, которые стали ей известны, объясняя многое из того, что случилось, все же не объясняли всего…

А может, и не нужно ничего было больше объяснять? В какой-то миг Кате даже так и казалось. Если быть точной — то она думала так наутро после задержания Кузнецова, о чем их с Ниной известил Колосов, приехавший на дачу прямо с места происшествия. Известие в тот миг казалось чем угодно — громом среди ясного неба, парадоксальной ошибкой, трагическим стечением обстоятельств, подлой провокацией, только не правдой, но…

Катя не могла забыть глаза Нины, когда Колосов объявил, что Александр Кузнецов задержан этой ночью при попытке убийства Смирнова, инсценированного им под самоубийство. У Кати аж ноги подкосились. И в тот миг никаких других объяснений не последовало, Никита просто не успел ничего сказать, потому что… Потому что у ворот дачи с визгом затормозила старая, хорошо знакомая Кате «Волга — „синяя ночь“ и на садовой дорожке появился, словно принц из сказки со счастливым концом, тот, чья тень незримо все эти дни витала на даче Картвели — Борис Берг, Нинин муж, и…

И Колосов быстренько-быстренько ретировался. Улетучился безо всяких объяснений — у него, мол, масса дел с «закреплением достигнутого по делу результата».

А Катя… ее бросало то в жар, то в холод. Она не находила себе места. И была чертовски зла на бедного Борьку, что его принесло с повинной к жене в такую минуту. Так некстати. Господи ты боже мой…

Борис же, как он бурно и взволнованно объяснял — больше Кате, потому что Нина хранила молчание, был «ну только-только с поезда, застал квартиру пустой, чуть с ума не сошел, обзвонил близких и дальних родичей и… тут вдруг вспомнил о даче». Как некогда сыгранный им в дипломном спектакле «Щуки» Чацкий, он «чуть свет был на ногах» и «у ваших ног». А взгляды, которые он бросал на Нину…

Катя сразу же ушла в сад, чтобы не мешать им выяснять отношения. И, как никогда в жизни, чувствовала в ту минуту в душе своей тоскливое одиночество, которое давило ее, как…

А Май-гору она последний раз увидела с поворота дачной дороги: после полуторачасового объяснения с женой Борька забрал их «вместе со всеми котомками и вареньем» домой, в Москву. Май-гора, при последнем взгляде на нее, снова показалась Кате похожей на перевернутую чашу, на упавший с небес, вросший в землю старый колокол, на могильный курган, тайна которого так еще далека от разгадки.

Нина тоже смотрела в окно — мимо машины проплывал лес, лес, лес. Она покорно кивала в такт словам мужа, а тот говорил, говорил, говорил, улыбался, бодрился, пытался шутить, словно демонстрируя Кате, человеку со стороны, что в их с Ниной отношениях снова все в полном ажуре. Все наладилось, вошло в прежнюю колею, что семья — снова семья, и третий, кем бы он ни был, тут абсолютно лишний, и они снова «плоть едина» — муж и жена, и…

Катя встретилась с Ниной взглядом: темные, темные глаза как ночь, как черная стылая осенняя вода. О чем Нина думала в тот миг? О ком?

Потом по ее смуглым щекам покатились слезы, как бисеринки…

— Нина, что? Что такое? — Борис беспокойно заерзал на сиденье, крепче вцепился в руль, озабоченно следя за женой в верхнее зеркальце.