Татьяна Степанова - Все оттенки черного

Тут на лестнице снова послышались шаги. Колосов поднял голову. На него, облокотясь на перила, смотрела седоволосая женщина в шелковом цветастом халате. Судя по ее виду, она вроде бы тоже только что поднялась с постели, и, глядя на расплывчатые очертания ее тела, складывалось впечатление, что под халатом на ней ничего нет. Тут на террасе снова появился мальчик. Шмыгнул к лестнице, вбежал по ступенькам.

То, что он сделал в следующую секунду, можно было на первый взгляд посчитать обычной детской шалостью. Он подскочил к женщине (Колосов догадался, что перед ними не кто иная, как Хованская) и прыгнул к ней сзади на спину, обхватив рукой за шею — словно играя.

— Антоша, нельзя, подожди, не нужно… не сейчас, — ее тон был тоном любящей бабушки, укоряющей расшалившегося внука, однако…

Колосов смотрел на ее руки и мальчика. Тот воровато и блудливо сунул ей руку за пазуху, сжав обвисшую грудь, а она быстро, резко отбросила его руку от себя. И вот мелькнули босые детские ноги, дробно простучав по ступенькам, — и мальчишка скрылся наверху. Все это длилось секунду. Никто, кроме Колосова, ничего и не заметил. А он… Он даже не успел ничего сказать.

— Саша, кто эти люди, что им угодно? — спросила Хованская громко и надменно.

— Из прокуратуры. Хотят немедленно видеть Олега. — Так проводи их к нему.

— Но я думала, он… Это нарушит… Он же..

— Ничего страшного не случится. Ты же видишь, люди на службе, у них к нему дело. — Хованская медленно, грузно спустилась по ступенькам. — Извините за беспорядок. Мы только что встали.

Колосов чувствовал на себе ее взгляд. Александра Модестовна повела их наверх, и планировку второго этажа дачи ему удалось разглядеть более подробно. Верх был разгорожен на комнаты, разделенные узким коридором. Колосов заметил следы недавнего ремонта; двери импортного производства, хорошего качества, потолок отделан новой финской вагонкой, латунные ручки на дверях свидетельствовали, что их покупали в престижном магазине.

«Интересно, — думал Колосов, — на что сейчас живет вдова? Муж умер. Конечно, человек он был небедный, после него много чего осталось, но… картины, вещи, говорит, что не продает, музей организовать желает. Музей-квартиру, что ли? А сама куда денется тогда? И на даче ремонт сделала, внизу тоже, видимо, все переоборудовано. На какие деньга она себе все это позволяет? И вообще, чем она сейчас занимается, где работает? И работает ли? Балерины, если она и правда когда-то на сцене выступала, в сорок с хвостом на пенсию уходят, даже самые знаменитые. И пенсия-то грошовая…»

Александра Модестовна негромко постучала в крайнюю дверь: «Олег, к тебе пришли», развернулась и направилась к лестнице, всем своим видом показывая, как она неприятно поражена бесцеремонностью своих посетителей.

Дверь приоткрылась — узкая щель. Их явно разглядывали. Потом дверь открылась шире, и на пороге появился Смирнов. Он болезненно щурился, словно от яркого света. А в коридоре, лишенном окон, было сумрачно. Колосов не раз видел этого человека по телевизору и думал, что тот будет точно таким же, как на экране. Вид Смирнова поразил его до крайности.

Перед ним стоял почти старик — небритый, опухший; с отечными мешками под глазами, с землистым цветом лип», всклокоченной шевелюрой. В нос шибануло резким запахом пота, немытого тела. И еще какой-то тяжелый, неприятный запах шел из комнаты — от него к горлу волной поднималась тошнота.

— Что вам нужно? В чем дело? Кто вы такие? — Смирнов смотрел на них, все так же щурясь, словно у него болели и слезились от света глаза. Он напоминал ночную птицу, ослепленную электрическим светом. Одет он был в дорогой спортивный костюм, самую дачную нашу униформу. Однако складывалось впечатление, что он вот уже несколько суток подряд его не снимает, да и спит в нем, не раздеваясь. Колосов заметил у него черную шелковую косынку. Смирнов нервно комкал ее в левом кулаке.

Они с Карауловым в который уж раз официально, с демонстрацией «корок», представились режиссеру.

— Нам необходимо с вами поговорить, Олег Игоревич, — сказал Караулов многозначительно.

— О чем? — Смирнов тяжело глянул на них из-под набрякших век. — По какому такому поводу меня на даче моих друзей посещает следователь прокуратуры? — Он перешагнул через порог, захлопнул дверь в комнату, не пропуская их туда, а держа, как незваных гостей, в коридоре. Плотно прислонился к двери спиной.

В это самое время в конце коридора приоткрылась на узенькую щелку еще одна дверь, но тут же захлопнулась. Кто-то либо подслушивал, либо просто не желал показываться чужим людям на глаза.