Евгений Сухов - Бой быков

– Молодцы! Все понимаете, как надо, – Свищ улыбнулся своей коронной улыбкой, обнажив верхние зубы.

Глаза его при этом не изменили выражения. Руслан снял с себя пиджак и накинул его на спинку стула.

– Поясняю дальше. Подкатываем на стрелку. Мне там один уважаемый человек должен передать товар. Центровым у вас буду лично я. И Андрей, конечно. Если я даю команду, открываете огонь на поражение. Предупреждаю, пацаны там будут тертые. Вооружены. Стреляют снайперски. Поэтому особый гуманизм проявлять опасно. Лучше, если живыми уйдем оттуда мы, чем они. Отсюда вывод – палим качественно. В живых не должно остаться ни одной собаки, иначе у вас есть шанс не вернуться домой к вашим мамочкам. Вопросы есть?

Парни молча пялились на своего босса.

– Вопросов нет, – отрывисто отрапортовал один из них.

– Если вопросов нет, тогда погнали, – Свищ откинулся на спинку стула, а затем резко поднялся на ноги.

– У меня вопрос, – неожиданно подал голос светловолосый. – Какое будет оружие?

– Зачем спрашиваешь? Стрелять не умеешь? – не глядя на парня, поинтересовался Свищ.

– Никак нет, умею!

– Тогда на хрена тебе знать? Сядете в машину, узнаешь. Ясно? Еще раз повторяю, главный у вас Андрей. И я, – Свищ перевел взгляд на директора агентства.

– Все нормально, Руслан. Я за них ручаюсь, – проговорил Блошак, а затем развернулся к бойцам: – Вопросы зададите потом. Мне. Проинструктирую. Ясно?

– Так точно, – бесстрастным голосом отчеканил светловолосый.

– Свободны, – произнес Свищ.

Парни встали и, грохоча по ламинированному полу директорского кабинета тяжелыми форменными ботинками, вышли из комнаты.

– Теперь слушай ты, Блошак, – Свищ надел пиджак и приблизился вплотную к своему подручному. – Подготовишь четыре короткоствольных «калаша». Мне – самозарядный «стечкин». Поедем на твоей тачке. Моя слишком приметная. А на хрена нам светиться, правильно?

Свищ прошелся по комнате.

– Из тачки выходим все одновременно. Парней проинструктируй, чтобы как-то сконцентрировались… За диском иду я. Когда этот чувак передаст мне диск, начнете всех мочить. Если Архангел будет там лично, берешь его на себя. Уложишь в первую очередь. Потом крошим оставшихся в капусту, садимся и уезжаем. В живых не должно остаться ни одного.

Митрофанов протянул Андрею раскрытую ладонь.

– Ключи от машины давай.

Блошак вложил в его руку брелок с эмблемой «Хонды».

– Короче, пять минут вам на инструктаж. Встречаемся в машине.

Свищ скрылся за дверью.

Четверг. 19 часов 18 минут

– Диск! – повторил Бартошевич, чуть повышая голос.

В спину Дмитрия вновь уставились три дула пистолета – Жигана, Децала и Атлета. Спустя секунду к ним присоединился и вороненый ствол Храпа. Лебедев неспешно обернулся, а затем с нарочитой ленцой бросил винчестер на одну из раскрытых ладоней Архангела.

Не сводя глаз с бывшего бойца СОБРа, Бартошевич протянул руку назад и передал диск Храпу. Тот в свою очередь отнес его мужчине, сидящему рядом с компьютером, и положил на стол.

– Проверяй! – распорядился Архангел.

Жердеобразный моментально принялся за дело. К винчестеру потянулись шнуры подключения, а сам мужчина, развернувшись лицом к экрану, застучал пальцами по клавиатуре. Бартошевич шагнул в его сторону. Воспользовавшись этим обстоятельством, Лебедев слегка сместился в направлении входной двери и встал так, чтоб его и ближе всех располагавшегося к нему Жигана разделяло не более полутора метров. Браток не обратил особого внимания на это обстоятельство. Прищурившись, он, как и все остальные, наблюдал за бегущими по экрану монитора строками. Пальцы жердеобразного порхали над клавиатурой. Лебедев подобрался. Его сердце гулко стучало, словно отмеряло бегущие секунды.

Наконец решающий момент настал. Руки компьютерщика зависли в воздухе, потом он обернулся, посмотрел сначала на Дмитрия, а потом на Бартошевича.

– Это не тот диск, – сказал Жердеобразный и вжал голову в плечи, будто сам испугался собственного голоса. – Тут ничего нет, Олег Павлович.

Архангел развернулся на каблуках. Его зрачки метнули молнии. Звонарев слегка приподнялся в кресле. Храп угрожающе поднял оружие. Гримаса ярости исказила лицо Атлета. На реакцию Жигана и Децала, расположившихся справа от него, Лебедев не обратил внимания. Он широко и добродушно улыбнулся.

– Я ведь предупреждал.

Кадык Архангела нервно дернулся. Усилием воли он обуздал собственные эмоции и заставил взять себя в руки.