Александр Теущаков - Путь Чёрной молнии

Крут обворожил и заласкал девушку, и она, поддавшись сладострастному порыву, не отказала ему в близости. Оставив Сергея одного ненадолго в ординаторской и, заперев дверь на ключ, она пошла делать ночной обход. Крут тем временем, уже снимал слепок со снятого со связки ключа, от двери ванной комнаты.

Расчет Крутова был прост: медсестра при всем последующем раскладе, побоится давать показания милиции и будет молчать в отношении интимной близости с больным, да еще во врачебном. кабинете. Что касалось заведующего больницей, то «взяв на лапу», он тоже будет помалкивать, зачем ему терять тепленькое место. А докажет следствие причастности их к делу — это уже был другой вопрос.

Остальное для Крута было делом техники. Приготовив шелковый шнурок, оборудованный на концах удобными резиновыми ручками, он намеревался применить знаменитую, «Златоустовскую удавку», затянув петлю на горле опера.

И вот, вдвоем, они стояли и курили средь бела дня в небольшой ванной комнате. Между ними шел легкий разговор, ни к чему не обязывающий. Если со стороны обратить внимание — то встретились два служащих из одной системы МВД, слегка перебрали в памяти некоторые события. Майор заострил внимание Крутова на своей трагедии, он рассказал ему о бунте, который, по его словам возглавил один зэк — «мразь», якобы, причисляющий себя к ворам в законе. Рассказал, как в его стреляли с окна второго этажа из захваченного зэками автомата, и что кроме его зацепило легонько еще одного офицера. Как Ефремов обрадовался после операции на груди, когда ему сообщили, что Дронов и его сотоварищи были уничтожены меткими выстрелами снайперов.

Крутов внимательно слушал опера, подавляя в себе закипающую волну ненависти, и вспоминал Леху Дрона, с которым буквально две недели назад сидел в бытовке на Тарбазе и разговаривал. Классный был парняга — этот Дрон: бесстрашный, волевой, умный.

«Почту за честь отомстить за него, и удавить этого ублюдка», — подумал Крут, а вслух спросил майора:

— А как звали того вора?

— Дронов его фамилия. Кормит червей теперь, мразь отпе…

Он резко умолк на последнем слове. Удар кулаком пришелся ему в солнечное сплетение, отозвавшись по всему телу острой, нестерпимой болью.

— Привет тебе от Дрона, с того света, — произнес Крут.

Опер — Ефрем так и не смог сделать вздох, крепкие руки Крута мгновенно затянули петлю удавки на его шее. Корчась от боли, и нехватки кислорода он хрипел. Постепенно его тело перестало вздрагивать, и в конце концов обмякло. Крут со знанием дела, обтер все вещи вокруг, к которым бы он мог прикоснуться, надел резиновые перчатки и достал из кармана своего халата тряпочку. Развернув ее, он взял бумажку, расправил и положил на грудь опера.

«Так будет с каждым, кто посягнет на жизнь вора в законе», — гласили строки в записке.

Высунув голову в коридор, Крутов прислушался: был тихий час и все больные спали, а сестрички находились в процедурном кабинете. Он тихо вышел и, закрыв дверь на ключ, спустился по парадной лестнице с третьего этажа в терапию. Зашел в свою палату и переодевшись в гражданскую одежду, вышел на улицу. Прошел по усыпанной щебенкой аллее до хоздвора и скрылся за листвой разросшихся вдоль забора деревьев. Крут перепрыгнул забор, заранее освобожденный от колючей проволоки.

По другую сторону ограждения, его уже ожидали кореша в легковой машине.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите трогаться! — со смехом произнес Леший, — ну, как все прошло?

— Разрешаю рядовой Леший, трогай! Все окей! — ответил весело Крутов.

Машина рванулась с места, и поднимая клубы пыли, понеслась к главной магистрали.

Это было второе «мокрое» дело на счету Крутова Сергея.

…Первое свое убийство он совершил в одном из лагерей Новосибирской области, где отбывал срок на строгом режиме. В городе Тогучин располагалась Исправительно-трудовая колония Љ14.

Не забыть ему никогда завхоза отряда Зудина, яро помогавшего администрации колонии «перевоспитывать» заключенных, мало того, он по всякому поводу писал докладные записки начальству, после чего заключенных сажали в изолятор и в БУР.

Завхоз втайне от начальства занимался барышничеством: торговал чаем, водкой, «планом», и прочими запрещенными предметами, но потом, как выяснилось — не тайно. Обычно такие мрази, (человеком его назвать, у Крута язык не поворачивался), находятся под покровительством определенных лиц администрации, имеющих доход с поставок и продаж.