Александр Теущаков - Путь Чёрной молнии

Положение вора в таких зонах предопределено, его начинают ломать, пытаются заставить горбатиться на ментов, направляют на «стремные» работы, типа копаний и боронения запретной полосы, заставляют отказаться от воровских идей, сажают в изолятор и в конечном результате не дают выйти в зону. То же самое произошло и со мной. И я говорю не только об этой зоне, а о тех, что находятся в разных областях.

В основном нас судят и отправляют на тюремный режим. Хорошо, если этапируют в нормальную крытку, где авторитет воров находится на высоком уровне, а если по указанию высших чинов МВД УИТУ и КГБ закрывают в крытую тюрьму, где администрация собирает козлов и сук в отдельные камеры, превращая их в прессхаты. Такой крытой является «Елецкий централ», принимающей отрицал с общего режима.

Понятное дело, шансов остаться чистым отрицалой — нет. Потому приходится авторитетам делать себе серьезные мастырки (членовредительство), чтобы уйти на больничку, или давать высоким чинам откупного, но это в редких случаях и только там, где еще можно купить ментовского чиновника. Остается одно: не доходя до карающей крытки вальнуть какого-нибудь мента и крутиться на новый срок с более строгим режимом.

— Леха, я тебе сочувствую, — искренне сказал Макар, — у тебя нет дороги назад.

— А ты меня не жалей, я знаю, на что иду. Я подниму зону на бунт и вы мне поможете в этом. Так я рассчитываю на вас? — Дронов протянул к ним руку вверх ладонью.

— Дело пошло, — ответил Симута и хлопнул по руке Дрона.

— Чем смогу, — скромно улыбнулся Макар и положил свою руку сверху.

Кузнецов стоял на остановке общественного транспорта и ждал своего знакомого подполковника Говорова. Через пять минут, как они условились, в назначенное время остановилась новенькая «Жигули» третьей модели. Легковушка была заметная на дороге, кузов окрашен в красный цвет.

«Не бедно, однако живет Семеныч», — подумал Кузнецов о своем партнере.

— Садись, прокатимся, заодно и поговорим, — открыв дверь машины, — предложил Говоров.

Они поздоровались.

— Ну, Федорыч, рассказывай, что у тебя стряслось, — обратился Говоров по отчеству. С начала их дружбы они решили, что между собой такое обращение будет самым подходящим.

— ЧП у меня в колонии: один осужденный отдал Богу душу, так бы все нечего, но есть одна загвоздка, и касается она нашего дела.

Говоров удивленно поднял брови.

— Опять тебе на хвост сели?

— Помнишь, я тебе высказывал свои подозрения по поводу моего подчиненного Ефремова.

— Конечно помню, тебе вроде показалось, что он за тобой слежку устроил.

— Да-да, так и есть. Недавно отправил я его в командировку в Кемеровскую область, и пока он там находится, я выпустил Дронова из ШИЗО.

— Дронова? Это того, что вместо Колдуна пришел? Так он действительно вор в законе?

— Совершенно верно. И что ты думаешь! Дронов вычислил Ефремовского сексота. Вот такое у меня ЧП, похоже, это его рук дело.

— Подожди, так ты думаешь, что это сделал Дронов?

— Не он сам, но с его подачи. Но меня другое волнует, Ефремов со своей агентурой вплотную подкрался ко мне. Помнится я тебе говорил, что его старый агент «наскреб» где-то информацию, что у меня в управлении есть свой человек.

— Помню, но после смерти этого агента все успокоилось.

— Я тоже так думал, но Дронов мне доказательства добыл, что Ефремов пытается за мной следить.

— Вот это уже худо, — с тревогой произнес Говоров.

— Дронов говорит, что у Ефремова на меня компромат имеется.

— А вору, откуда известно?

— Все он знает, у него полностью досье на меня. Попал я с этими блатными, да ворами, — закручинился майор, — если бы не наше с тобой производство, я бы давно его отправил на «крытую», пусть там свое ворье обучает. Помнишь, я записку получил, в которой они мне угрожали.

Говоров кивнул и глубоко вздохнув, произнес:

— Да-а, не было печали — купила бабка порося. А тебя Дронов сильно волнует?

— Он на выездной объект рвется, ему встреча необходима со своими дружками по воле.

— Неужели все так серьезно?

— Это еще не все. Он хочет нам с тобой предложить надежную защиту. Наши строительные объекты будут оберегать и по возможности ограждать от неприятностей любого рода.

— Это как понимать? Служба безопасности что ли?

— Да, что-то вроде этого.

— От ОБХСС нас все равно не защитят, а вдруг они своими действами только усугубят положение?

— Семеныч, ты слышал, что-нибудь о банде, которая грабит подпольных цеховиков?