Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

Владельца этого великолепия — самого новейшего искусства— они нашли в гимнастическом зале, который служил в то же время комнатой для игр и примыкал к его апартаментам. На Марко был красно-коричневый спортивный костюм. Он сидел, скрестив ноги, на подкидной доске и держал в руках стакан виски. Блестящий бар черного дерева поблизости был явно принесен в зал откуда-то из другого места. На нем были видны следы многочисленных попоек.

— А, это ты, Нино, — Марко с трудом слез с подкидной доски, чуть не выронив при этом из рук стакан. — Слава богу! Знаешь, я уже целую вечность пытаюсь тебя найти. Даже не знаю, сколько раз звонил Вирджинии. Где ты скрывался? Боже, Нино, ты никогда не был мне так нужен, как сегодня. Сегодня самый ужасный день в моей жизни.

Марко Импортунато упал в объятия своего брата, облив его и себя виски. Нисколько не стесняясь окружающих, он зарыдал.

— Питер, — сказал Импортуна, и по его интонации, как обычно, нельзя было определить, что он чувствует. В ней не было ни гнева, ни смущения, ни сочувствия.

Питер Эннис поспешил к братьям. Он и Нино усадили Марко на кресло. Импортуна забрал у него стакан. Эннис взял в баре полотенце и принялся вытирать его куртку.

— Ничего, не обращайте внимания, — сказал мультимиллионер. — Как видите, инспектор Квин, он пьян. Надеюсь, вы отложите допрос до следующего раза.

— Нет, сэр. Я хотел бы поговорить с ним сейчас, если вы не против, — сказал инспектор и наклонился к рыдающему Марко. — Мистер Импортунато, вы знаете, кто я такой?

— Разумеется, знаю, — угрюмо ответствовал Марко. — Что за вопрос. Вы — сущая пиявка. Инспектор Какой-то-там.

— Инспектор Квин. Это мой сын, Эллери Квин. Весьма сожалею, что вам пришлось ждать нас целый день.

— Вы чертовски правы. Вот, Нино, потому-то я и напился. Все ждал и ждал ваших проклятых вопросов и не мог думать ни о чем другом, только о бедном старине Джулио. Он ведь в жизни мухи не обидел. Отдай мой стакан!

— Не стоит тебе больше пить, Марко, — возразил его брат.

Марко встал, шатаясь, и потянулся за стаканом. Импортуна загородил ему дорогу. Младший брат зарыдал и судорожно схватился за него, чтобы не упасть.

— Что вы надеетесь выведать у него в таком состоянии? — спросил Импортуна инспектора.

— Этого никогда не знаешь заранее. Но я не могу ждать, пока он протрезвеет, — ответил инспектор.

— Ну что ему может быть известно о смерти ДжуЛИО:

— Этого я не могу вам сказать, мистер Импортуна. Я как раз и хотел узнать у него об этом.

Пока шел этот разговор, Эллери воспользовался возможностью и не спеша рассмотрел мужчину в тренировочном костюме. Если Нино был коренастым и мощным, а Джулио — высоким и рыхловатым, то средний брат был изнеженным, почти худосочным и хилым. Его оливкового цвета кожа выглядела бледной, будто Марко никогда нс бывал на солнце. Вокруг рта наметились глубокие складки— явно от переживаний, а сосудики в глазах кое-где лопнули.

Видимо, Марко Импортунато в жизни очень сильно зависел от своего старшего брата и был к тому же явным невротиком. Эллери смотрел на его бледное, искаженное страхом и горем лицо, думая, что этот человек сейчас напоминает испуганного ребенка, готового спрятать лицо на груди отца. Это, впрочем, было минутное впечатление, не больше, и отнестись к нему следовало со всей осмотрительностью. Он перевел взгляд на Нино, ожидая увидеть на его лице выражение легкого презрения. И не ошибся. Нино Импортуна, как видно, был не из тех людей, которые уважают слабость, к тому же — проявленную их родными. Ои явно был неприятно задет.

Импортуна сделал знак Эннису, и секретарь снова подскочил, чтобы усадить Марко на стул. Сам Нино тем временем зашел за стойку бара, вылил из бокала большую часть виски, а ту малость, которая осталась, протянул брату. Марко судорожно проглотил содержимое бокала. Импортуна прошептал ему что-то на ухо, и он ответил кивком.

— Теперь он может говорить, — сказал мультимиллионер и взял у брата бокал.

— Мистер Импортунато, — взял быка за рога инспектор Квин, — помните, вам сегодня утром показывали золотую пуговицу с монограммой «М.И.»?

— Какую пуговицу?

— Инспектор Макай из манхеттенской полиции показывал ее вам, мистер Импортунато, и вы признали ее своей. Вспоминаете?

— О, конечно. Ясное дело! Пуговица была от моей куртки, в которой я хожу на яхте. Я так ему и сказал. Милый старикан. Только отвратительный дух у него изо рта. Передайте его друзьям, пусть они деликатно посоветуют ему последить за собой.