Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

Пятый месяц

Май 1967

В половине срока беременности нижняя часть плода увеличивается. Особенно растут ноги. Мать совершенно отчетливо ощущает ребенка в утробе. Там происходит непрерывное активное движение.

Ремонтируя свой кабинет, Эллери Квин распорядился облицевать его сплавным лесом — эта идея тогда весьма воодушевляла его. Шероховатая поверхность дерева выглядела так, будто ее многие годы полировали волны. Кроме того, на нее был специально нанесен налет морской соли. Когда Эллери смотрел на облицовку стен, ему казалось, что у пего под ногами ходит палуба, а на лицо падают брызги. Если под потолком еще установить вентилятор помощнее, можно было бы без труда представить себе, что ты на палубе яхты, идущей Зундом.

Это однако серьезно изменило атмосферу в кабинете. Вместо строгого делового кабинета у Эллери получился почти что аттракцион. Эллери всегда считал, что для писателя необходима обстановка фундаментальной запущенности и неприкаянности. Ведь огонь творчества всегда ярче пылал в самых темных и пыльных мансардах. Зачем же тогда он расстался со столь милыми сердцу грязными обоями и шкафами, в которых теснились старые фолианты? Он снова тупо уставился на четыре с половиной предложения, которые напечатал на листе. В комнату заглянул отец и устало спросил:

— Все еще работаешь?

Но быстро ретировался, увидев страдальческий взгляд сына.

Тем не менее пять минут спустя Старик появился снова, уже слегка освежившись холодным коктейлем зеленого цвета, стакан с которым держал в руках. Эллери между тем уже боролся со сном.

Инспектор Квин уселся на диван и сделал изрядный глоток из своего стакана.

— Зачем ты себя так мучаешь? — осведомился он. — Брось, мальчик мой. Все равно топчешься на месте.

— Что-что? — встряхнулся Эллери, открывая глаза.

— Хватит сегодня работать.

Эллери огляделся.

— Я не могу. У меня жесткий цейтнот. Не успеваю.

— Ничего, нагонишь.

Эллери скептически усмехнулся.

— Папа, если ты ничего не имеешь против, я все-таки попытаюсь поработать.

Инспектор поуютнее расположился на диване, поднял стакан и стал рассматривать жидкость на свет.

— Может, тебе смешать тоже?

— Что?

— Я спрашиваю, — повторил инспектор терпеливо, — не хочешь ли ты тоже бокал «Типперери». Специальное изобретение доктора Праути.

— И что же входит в его состав? — осведомился Эллери, поправляя вставленный в машинку лист. — Я уже как-то пробовал одну специальную смесь доктора Праути. Они почему-то все отдают его лабораторией судебной медицины. Ладно, если уж ты заделался таким страстным барменом, налей мне «Джонни» со льдом.

Его отец принес шотландский виски. Эллери поблагодарил кивком, отхлебнул половину, осторожно поставил бокал рядом с пишущей машинкой и застучал по клавишам. Отец, сидя на диване с плотно сжатыми коленками, будто благочестивый викарий во время визита, еще отпил своего «Типперери» и снова стал рассматривать его. Не успел Эллери снова притронуться к клавишам машинки, Старик сказал:

— Что за проклятый день был сегодня.

Сын вздохнул и опустил руки. Затем откинулся на спинку кресла и взял бокал.

— Ну ладно, — сказал он. — Я тебя внимательно слушаю.

— Нет, что ты, что ты. Это у меня просто невольно вырвалось, мальчик мой. Так, пустяки. Мне очень жаль, что я прервал твою работу.

— Мне тоже жаль. Но что случилось, то случилось. Теперь я уже не смогу выжать из себя ни строчки, сколько бы пи старался.

— Я же сказал, что сожалею, — раздосадованно ответил инспектор. — Мне, пожалуй, лучше уйти.

— О, нет! Теперь уж сиди. Ты ведь нарочно явился, чтобы прервать мою работу. Говори, что тебе нужно. Если помочь в каком-то деле — сразу предупреждаю, что не смогу. Совершенно не успеваю, полная запарка. Но если ты хочешь от меня просто совета… В чем там у тебя дело?

— Дельце ни больше, ни меньше как на треть от по-лумиллиарда долларов, — усмехнулся инспектор. — Так что ты зря потешаешься над этим.

— Не обращай внимания, просто такая у меня нервная писательская работа. Я не ослышался, действительно, полмиллиарда?

— Не ослышался.

— Бог ты мой! И чьи же они?

— Это стоимость концерна «Импортуна». Тебе знакома эта семейка.

— Я знаю только, что в этот концерн входит несколько фабрик и компаний разной величины в стране и за рубежом. И все это принадлежит трем братьям по фамилии Импортуна.

— Вот и неверно. Одному брату по фамилии Импортуна. У двух других фамилия Импортунато.