Наталья Никольская - Ради острых ощущений. Гремучая смесь

— Понятно, — кивнула бабушка. — Вот что значит внятный рассказ. А то Ира кричала, руками махала, и я так ничего и не поняла, хотя она просидела у меня с полчаса. Да что я говорю — «просидела»! Бегала по комнате, словно мышь в ловушке!

— Ну и что ты теперь обо всем этом думаешь? — спросила я Евгению Михайловну.

Когда я задавала этот вопрос, мной двигало отнюдь не чувство вежливости. Дело в том, что бабушка обладала потрясающим — думаю, врожденным, если такое бывает, — чувством здравого смысла и умением оценить ситуацию с наиболее верной точки зрения.

— Я тебе так скажу, — начала бабушка, с удовольствием разминая папироску и вставляя ее в длинный янтарный мундштук, — ты Оле не мешай. Погоди, не перебивай, я еще не закончила. Твоя сестра все делает правильно. Ей сейчас надо о ком-то заботиться, понимаешь? Дети — разговор особый, я уже договорилась с Ирой, что ребята поживут у нее на даче недель-ку-другую.

Бабушка словно бы предупреждала мои вопросы, отвечая на них еще до того, как я собиралась их задать. Я чувствовала сердцем, что Евгения Михайловна права, но мой рассудок отказывался это принимать.

— Ну ладно, раз ты так считаешь, — пожала я плечами, — то пока закроем эту тему. Скажи-ка мне лучше, что это за гость у тебя был?

— Это психотерапевт, — быстро ответила Евгения Михайловна.

Я совершенно ясно видела, что бабушка не очень настроена говорить со мной о своем визитере, и это обеспокоило меня еще больше. Ей-то зачем психотерапевт? Ей, у которой я просто отдыхаю душой и к которой я приехала набираться доброй энергии, как выражается моя прибабахнутая на эзотерике сестрица?

Евгения Михайловна поняла, что так просто от меня не отделаешься, и вынуждена была объяснить причину появления в ее доме столь странного специалиста. То, что она сказала, несказанно удивило меня.

— Видишь ли, Поля, — начала она неторопливо, тщательно подбирая слова, — меня много лет подряд преследует один и тот же сон. Да-да, это так, и дело тут не в возрасте и не в старческих причудах. Я понимаю, что это звучит смешно, но порой многие наши чувства кажутся смешными, когда мы пробуем их описать, правда?

Я внимательно слушала Евгению Михайловну, тщательно следя за тем, что она говорит и как она это делает. Нет, никаких признаков, прости господи, маразма. Все очень здраво, четко и убедительно.

— Меня с поразительной настойчивостью посещает одно и то же видение, — продолжала бабушка. — Обычно это бывает под утро. Я вижу все так ясно, как будто это происходит наяву. Снится мне детская в старом особняке, где мы раньше жили. Все очень явственно, очень четкие краски, лица, как на фотографиях. Даже звуки, представляешь! Вот я слышу шорох, вот няня на сундуке храпит…

Выражение ее лица при этом было настолько выразительным, а взгляд таким глубоким, что в эту минуту мне показалось, что я на секунду заглянула в ее сон. От бабушки не укрылась моя заинтересованность, и в уголках ее морщинистого рта мелькнула улыбка.

— Я — маленькая и лежу в своей кроватке. Надо мной склоняются лица, я вижу мать и отца. Того самого купца Снегирева — помнишь я тебе говорила? — который сгинул невесть куда в восемнадцатом. Я притворяюсь, что сплю, и они, кажется, не подозревают, что я наблюдаю за ними сквозь неплотно сомкнутые ресницы. Они отходят от кровати, и я их больше не вижу. Только по отблескам понимаю, что мама держит в руке свечу, прикрывая пламя ладонью. И они что-то делают в комнате. Мне очень страшно, и я боюсь пошевельнуться, так как знаю, что если они поймут, что не сплю, то будут сильно меня ругать.

— И что же дальше?

— Это все, — с какой-то подавленной грустью улыбнулась бабушка. — Я не знаю, как тебе это объяснить, но сон этот для меня очень страшный. Тени, отблески свечного пламени на подвесках люстры под потолком, какие-то шорохи…

— Понять стороннему слушателю действительно трудновато, но мне кажется, я что-то почувствовала, — сказала я, с трудом переводя дух, так на меня подействовал рассказ бабушки. — Скажи, бабуля, ты думаешь, что тут кроется какая-то тайна, да?

— Это первое, что приходит на ум, — кивнула Евгения Михайловна. — Да, можно предположить, что этот сон что-то означает. Это может быть какой-то намек, причем зашифрованный, какое-то сообщение моего мозга, которое я не могу внятно растолковать.

— А ты пробовала заглядывать в какие-нибудь сонники? — сразу предложила я выход, но бабушка лишь скептически усмехнулась на мои слова.

— Если под пятницу вам приснился присяжный поверенный, то это к свадьбе, — иронически проговорила бабушка. — Или что-нибудь более современное, ведь должны же составители учитывать современные реалии. Например: если приснилось, что у вас завис компьютер, то это к тому, что введут почасовую оплату телефонных услуг.