Владимир Колычев - Кодекс честного вора

– Потому что она была твоей бабой.

– Она и сейчас моя. И ее кинули.

– Она сама мужа кинула, – скривил губы Сергил. – В черное тело мужика загнала. Он терпел, но не стерпел, сорвался.

– И ты его поддержал.

– Я с ним договор заключал, а не с Дариной. Правило у меня такое, с бабами дел не иметь…

– Это все слова, Сергил. По факту ты меня под ментов подставил. И по «общаку» к тебе претензии… Но я перед тобой в долгу, Сергил Гурамович. Ты не раз мне помогал, не раз меня выручал… Ты знаешь, как я к тебе отношусь… Может, замнем это дело?

– Ну, было бы неплохо, – выдавил вор.

– Ты сдаешь мне Темкина, снимаешь в «общак» со своей доли, и мы расходимся миром. Как будто и не было ничего.

– Ну, в «общак» – это само собой… – заскрипел Сергил. – А где Темкин, я не знаю…

– А если знаешь? Я ведь буду искать его. И найду… Он не железный, сразу сливать начнет, – покачал головой Артем.

– Я не знаю, где он. – Сергил заставил себя посмотреть ему в глаза.

– Не знаешь и не знаешь… Только пусть эта падла сына матери вернет, – предостерегающе проговорил Артем.

Все у него на мази. Он и людей нужных нашел, и по местам их всех расставил – работает его система, и уже результат приносит. На днях еще одного «карася» прижали, с ходу восемь «лимонов» с него выжали. И это только начало… Деньги текут рекой, и немалая часть из них сливается в корыто к Дарине. И это уже не разбитое корыто. Ее фирма получила очередной заказ – на строительство детского сада. Она уже и сама в этих делах разбирается, и специалисты у нее в команде имеются.

Налаживаются дела у Дарины, и не пропадет она без денег, которые увел ее муж, так что не нужно обострять ситуацию из-за Темкина. Отомстить ему нужно, не вопрос, но раз уж Сергил не хочет его сдавать, пусть живет. Но без сына…

Сергил долго и напряженно смотрел на Артема, но вот что-то дрогнуло в нем.

– Хорошо. Пусть так и будет. Он вернет сына, но это все.

– Заметано, – кивнул Артем.

– И никаких ко мне претензий? – облегченно вздохнул старый вор.

– Я бы никому такого не простил. Но у меня особое к тебе отношение… Ты мне как отец…

– Для сына ты ко мне слишком строг, – покладисто усмехнулся Сергил. – Но ты мне тоже дорог, брат. И жаль, что все так вышло… Кстати, я знаю, менты тебя не прессовали. Так, припугнули слегка…

– Не было ничего, Сергил. Забыли.

– Вот и хорошо.

– Но если вдруг по новой, прощения не будет.

Артем, не прощаясь, повернулся к Сергилу спиной. Он простил его, но это в первый и последний раз.

Холодный порывистый ветер гонит осень в зиму, срывает с нее листвяные одежды, заставляет плакать косыми дождями. Непогода во дворе, но Артему все нипочем. Сейчас он поставит машину, поднимется в квартиру, наполнит ванную горячей водой, напарится, потом выпьет рюмочку коньяка и завалится спать. Дарина вернется с работы, разбудит его, возможно, они отправятся в ресторан. Умаялся он за последние дни, то одно, то другое. Душа покоя просит…

Он заехал во двор, заметил свободное пространство между машинами, прокатился мимо, остановился, стал сдавать назад. Но занять нишу не успел, ее вдруг заполнил какой-то внедорожник. Нырнул передом, заехал передними колесами на тротуар и встал. Все бы ничего, но из машины выскочил какой-то клоун в кожаной куртке и ударил по «десятке», требуя остановиться, как будто Артем собирался протаранить «внедорожник». Ударил раскрытой ладонью по стеклу – не сильно, но со злостью.

Артем осознавал, что за ним воровская корона и грубая физическая сила – он с одного удара может сломать самую крепкую челюсть, а ножом, если надо, вскроет глотку любому отморозку. Именно поэтому он и не стал доводить дело до греха. Тем более что впереди виднелось еще одно свободное место, метров десять нужно проехать, не больше.

Он проехал вперед, снова стал сдавать задом, но его снова опередили. И это был все тот же темно-серый «Ландровер». И снова из машины выскочил «баклан» и стукнул по «десятке».

– Давай, быдло, вали отсюда! И задроту свою отсюда убирай!

А пацан здоровый, плотный, и челюсть у него крепкая. Глаза дикие, оскал шальной. К нему до кучи вышел еще такой же качок – бритая голова, бычья шея, куртка нараспашку, ворот рубахи расстегнут, на волосатой груди блестит золотая цепь. И на пальце массивная печатка. У этого типа взгляд вообще отсутствующий, он соображал сейчас не мозгами, а тупыми примитивными инстинктами. Он не будет разбираться, кто прав и виноват, просто подпишется за своего дружка, если тот бросится в драку. А дружок уже срывается с цепи. Девчонка из машины вышла – темные распущенные волосы, чересчур накрашенные глаза, куртка-косуха, короткая до неприличия юбка, черные порванные колготки. Зрачки расширены, взгляд невменяемый – похоже, она крепко под кайфом. Да и задира, по ходу, обдолбленный. С таким бесполезно говорить. Если перед свиньей бисер метнуть, и то больше толку будет.