Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]

На вокзал я добрался к пяти. Анжелика в поношенном черном плаще, с наброшенной на плечи шалью, стояла у стойки. Я зашел в кассы, купил билет до Клакстона и несколько журналов. Вернувшись к Анжелике, отдал ей билет и оставшиеся деньги. Она сунула их в кошелек. Потом мы молча стояли, ожидая Поля.

Появился он минут через десять, с двумя чемоданами. Довольно нахально оскалился при виде Анжелики.

— Привет, Анжелика.

— Привет, Поль.

Поставил чемоданы на пол.

— Я собрал все, что, по моим представлениям, могло принадлежать особе женского пола. Даже пену для ванн. Никогда не знаешь… — Он усмехнулся. — Так, мои дорогие, будьте счастливы и так далее. Мне нужно спешить обратно в контору и к одной прекрасной, очень богатой даме, которую я собираюсь обобрать. Позвони мне поскорее, Билл, тебе стоит узнать, что Поли сказала Трэнту.

Помахал и исчез, прежде чем я успел его поблагодарить. Поезд уже стоял у платформы, пассажиры на перроне спешили к вагонам. Мы присоединились к ним. Я нашел место Анжелики, бросил чемоданы на полку, а журналы на кресло. До отхода поезда оставалось десять минут. Выйдя, постояли немного на перроне.

Не знаю, почему она вышла со мной; не знаю, почему я сам сразу не ушел. Часть меня отчаянно пыталась избавиться от нее, но что-то, какая-то странная ностальгия, меня удерживало. В конце концов, это одинокая, несчастная, потерпевшая поражение женщина, пытающаяся спрятаться в том единственном месте на свете, где ее еще могли приютить. Теперь, когда я от нее избавился, когда понял, что повредить мне она уже не может, почувствовал к ней некое сочувствие — да просто пожалел.

— Я должна знать еще что-нибудь? — спросила она.

— Думаю, нет. Напишу тебе, как будут развиваться события.

— Деньги я тебе верну.

— Забудь об этом.

— Нет, — возразила она. — Нет. Это долг.

У меня вдруг мелькнула мысль, как легко Элен сцапала свою взятку, и как я с извращенным удовлетворением принял место вице-президента. Сравнение было неприятным, и я перестал об этом думать. Толпа на перроне стала редеть. Нас миновал человек с тележкой газет.

— Передай привет отцу, — сказал я.

— Хорошо.

Она была так прекрасна и так одинока… Догадывался, о чем она думает, и сам испугался этой мысли. Неловко сказал:

— Надеюсь, ты там будешь счастлива.

— Счастлива? — Она подняла на меня свои огромные глаза. — Ты полагаешь, я буду счастлива?

— Пожалуй, сейчас ты это не можешь себе представить, но тебе будет гораздо лучше без Джимми.

— В самом деле?

Ее безутешное выражение меня раздражало до невозможности.

— Господи, но жизнь-то на этом не кончена?

— Для тебя — нет.

И вдруг я понял все по ее глазам. Она окаменела от отвращения и ненависти.

— Для тебя ничего не кончено, потому что ты сумеешь все шикарно устроить. Кого-то убили? Уладим. Кто-то слишком много знает? Уладим и это. Кто-то мешает? Посадим в поезд — и все. Этому ты научился. — Она вздохнула. — В самом деле, этому ты прекрасно научился. Ты и твои Кэллингемы — такое сходство натур не часто встречается, просто идеальная семейка!

Резко отвернувшись от меня, она направилась в вагон. Я шагнул следом: «Анжелика…»

Она не обернулась. Поднялась по ступенькам и исчезла в вагоне. Я уходил по перрону. Сердце колотилось от злости. «Пошла она к черту, — говорил я себе, — она не просто моральный урод, а наказание Господне». Что, черт побери, я должен был, по ее мнению, делать? Лишиться места, лишиться жены, все бросить ради какого-то абсурдного принципа, какой-то абсурдной правды?

Но злости моей надолго не хватило. Смешавшись с толпой в вокзальном вестибюле, я говорил себе: «Домой я доберусь после шести; возможно, Бетси уже там». Мысль о Бетси принесла мне блаженное чувство облегчения.

Анжелика была где-то в прошлом. Свою Немезиду я видел в последний раз — и никогда больше.

С вокзала я позвонил Полю. Тот как раз вернулся к себе.

— Поли я пока не сказал ни слова, — сообщил он. — Решил, что не стоит слишком перегружать ее бедную головку.

— Отлично.

— А твой детектив, похоже, ничего не добился. Говорили они всего несколько минут. Она даже не сказала, что знала Джимми еще по Калифорнии. Я похвалил ее за такой умный ход, но бедняжка созналась, что не рассказала только потому, что просто забыла. У тебя все прошло гладко?

— Похоже, да.

— Я рад. Позвони, когда я тебе снова понадоблюсь. Наш фонд к вашим услугам все двадцать четыре часа в сутки.