Джо Алекс - Тихая, как последний вздох

Они остановились перед лестницей.

— Я останусь здесь, — сказал Алекс, — и немного осмотрюсь. Обожаю старые замки, узкие бойницы и зубчатые башни. Можешь уснуть, как дитя. К часу я тебя точно разбужу.

Паркер молча кивнул, еще раз вздохнул и начал медленно подниматься по лестнице. Вскоре он исчез наверху за поворотом, тонувшем в полумраке.

Джо двинулся, ступая по гладким каменным плитам коридора, освещенного примерно в середине ярким лучом дневного света, падавшим с правой стороны. Еще несколько шагов — и стена коридора окончилась, открыв обширную сводчатую нишу. Дневной свет проникал из бойницы в стене вместе со струей теплого воздуха, плывущей вглубь замка.

Джо миновал нишу и остановился перед массивными воротами, запертыми двумя поперечными дубовыми балками, просунутыми через черные железные кольца. Решетка из прутьев, равных толщине руки взрослого мужчины, висела под сводом на прочно натянутых цепях, идущих к двум мощным лебедкам, закрепленным в стене по обе стороны ворот. Опустившись, решетка перекрыла бы и калитку…

Джо вышел и огляделся. К дамбе спускались ступени, вырубленные в скале, наверно еще во время строительства замка. Когда час назад он входил сюда, дорога к калитке казалась ему более пологой. Сверху она выглядела гораздо круче. Единственным признаком современности были стальные, покрытые защитной краской поручни, бегущие вниз по обе стороны дороги и затем вдоль всей дамбы, вплоть до противоположного берега.

Джо с минуту постоял неподвижно, глядя на далекие холмы и безоблачное небо. Затем еще раз присмотрелся к дамбе. Во время прилива поручни наверняка тоже скрывались под водой. Одно было несомненным: ворота замка должны находиться выше линии самых высоких приливов, иначе вода постоянно заливала бы подвальные помещения. Но зимой, когда дамба покрывалась льдом в период особенно сильных морозов, которые случались и в Девоне, переход к берегу становился чертовски трудным и опасным предприятием.

Джо сделал несколько шагов вниз и, обернувшись, поднял голову. Прямо над ним возвышалась замковая башня. Прекрасное место. Если враг, сгрудившись на ступенях, попытался бы штурмовать ворота, защитники могли бы без всяких помех лить на головы нападающих смолу, кипяток, сбрасывать приготовленные заранее камни и безнаказанно истреблять противника… Да, рыцарь де Вер мог спокойно отправляться на войну, не беспокоясь о судьбе жены… Алекс улыбнулся.

Он повернул обратно и стал подниматься по скальным ступеням. Затем внезапно остановился. Прямо перед ним в темном проходе калитки неподвижно застыли, угрюмо уставившись на него, две огромные волчьи морды. В прихожей послышались голоса. Один из псов предупреждающе зарычал и показал клыки.

— Тристан!

В проеме калитки появился мистер Кварендон, а за ним — сэр Гарольд Эддингтон.

— Тристан, что это значит?

Толстяк-издатель даже не повысил голос, но оба пса попятились, опустив головы и поджав хвосты.

— Я, кажется, не ослышался. Он ведь зарычал на вас, верно? — спросил Кварендон. — Этого с ними никогда не случается. Возможно, их вывели из равновесия воздушное путешествие и новое место? Но это не оправдание. Тристан, устыдись! Если мы начнем кусать наших лучших авторов, далеко не уедем. Стыдись, кому говорю!

Пес лег и опустил голову на вытянутые передние лапы, отводя глаза, как человек, уличенный в недостойном поступке.

— Встань! — спокойно сказал мистер Кварендон.

Тристан встал.

— Пошли!

Псы сбежали вниз и остановились у входа на дамбу.

— Еще раз прошу прощения, мистер Алекс, — скромно сказал мистер Кварендон.

— Действительно, безобразие! — Джо покачал головой. — Впрочем, если даже они и сожрут всех ваших авторов, у вас в запасе есть другая профессия, очень похожая… дрессировка диких бестий.

Он глянул вверх.

— Я иду обозреть местность с высоты этой башни. Туда можно подняться?

— Конечно! — ответил мистер Кварендон. — Весь замок в распоряжении наших гостей! Но дорогу вам придется искать самому, потому что я не помню, каким образом туда входят.

— Попытаюсь.

Джо улыбнулся и вошел в прихожую. Некоторое время он стоял, озираясь. И вдруг, без всякой видимой причины подумал о сэре Гарольде Эддингтоне. Ведь он даже не взглянул на собак, не слышал того, что говорил Кварендон, не слышал ответов Алекса. Он смотрел неподвижными, невидящими глазами на далекие холмы. И в вертолете он, кажется, не произнес ни слова, да и за завтраком тоже. Джо пожал плечами. Может, он просто самодовольный государственный чиновник, который забрался на самые высоты иерархии и таким способом утверждает свое достоинство? Или страдает какой-нибудь скрытой, тяжелой болезнью, которая лишает его радости жизни? А быть может, он вообще таким родился? Алекс покачал головой. Все это было возможно, но он не мог избавиться от назойливого, бессмысленного впечатления, что в чертах сэра Гарольда Эддингтона крылось нечто, что он уже много раз видел, чувство, которое люди обычно стараются скрыть под маской мнимого равнодушия, — страх. Он осмотрелся.