Валерий Смирнов - Ловушка для профессионала

Во время прошлого приезда Янька аналогично выступил в Южноморске, и на него сильно разобиделись власти. Словно Ксиадис виновен, что они сами почему-то слов гимна не знают. Однако, стоило только намекнуть на реальные инвестиции из большой любви к родному городу, как тут же все сделали вид, что давно простили Яньку, и вообще — он дороже городу всех гимнов, вместе взятых.

Подумать о том, какой сюрприз может преподнести этот американец на сегодняшнем торжестве, я не успел. Со мной поздоровался совершенно незнакомый человек, а затем с застенчивой улыбкой заметил:

— Вы бы не хотели пройти со мной?

— Не хотел бы. Мужчины не в моем вкусе.

Чувство юмора у собеседника отсутствовало начисто, наверняка это связано со служебной деятельностью. Точно так, как его стандартная во все времена стрижка.

Он выразительно посмотрел на меня и, ничуть не обидевшись, пояснил:

— С вами хочет встретиться один старый приятель.

Ну, ребята, вы без своих штучек просто не можете. И вообще, кажется, имя Рябова вовсе не Янька, отчего же он позволяет себе играть со мной.

— Среди мои^с приятелей нет парализованных, — как бы невзначай отмечаю я. — Но, если кто-нибудь из них внезапно подцепил вирус полиомиелита, мои парни в состоянии принести его сюда.

Видимо, эти слова подействовали на нервы собеседника должным образом, потому что он как можно небрежнее заметил:

— В разговоре со мной вы можете выбирать какой угодно тон. Но все-таки интересно, станете ли вы продолжать так себя вести при встрече с тем, кто послал за вами?

Психолог, что и говорить, это даже не уровень городского отдела внутренних дел. Наверняка служба безопасности, решил я, и, чтобы проверить собственные предположения, ответил:

— Мне тоже интересно. Ведите, таинственный незнакомец, к чертогам графского подземелья.

Посланец укоризненно покачал головой, повернулся и бросил через плечо:

— Вы что, подземелий пугаетесь? Это уже в прошлом.

Спасибо, успокоил. Стану я вас пугаться, мальчики, ждите. Ведь я в конце концов не Логвиненко покойный, умею мозаику фактов в общую картину складывать. Приглашение губернатора, слова Рябова, я уже примерно догадываюсь, кому мог понадобиться.

Мы вышли из залитого светом зала, и поэтому освещение коридора показалось довольно тусклым. Мой проводник уверенно ориентировался в обстановке бывшего графского дворца. Вряд ли бы я сам нашел дорогу к этой лакированной двери, петляя в губернаторских коридорах.

Провожатый постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, распахнул ее передо мной. В скромно обставленной современной мебелью комнате старинного здания горела лишь настольная лампа, не давшая возможности разглядеть лицо человека, стоявшего у закрытого окна. В пробивающихся лунных лучах был отчетливо виден лишь красноватый огонек окурка и дымок, уходящий вверх. Провожатый тихо прикрыл за мной дверь, не сказав ни слова.

Я достал из кармана пачку сигарет, прикурил и понял, что ошибся в своих предположениях, хотя находившийся в комнате человек не спешил повернуться ко мне лицом. Это не служба безопасности.

— Здравствуй, Вершигора, — стремлюсь не столько поздороваться, сколько напомнить о своих способностях.

— По фигуре догадался? — обернулся ко мне он.

Я щелкнул выключателем, и комнату залил яркий свет, заставивший Вершигору прищуриться.

— Вовсе нет, генерал. Все очень просто. Ты наверняка единственный человек в нашем городе, который позволяет себе роскошь продолжать курить «Беломор-канал».

— Ты здесь в гостях или… — спросил я у Вершигоры, и его невольно передернуло.

— В гостях… Я уже забыл, когда из-за таких…

— Отдышись, Вершигора. Ты что-то путаешь. Ладно, давай, только не томи. Чего тебе нужно?

— Мне от тебя ничего не нужно, — подчеркнул Вершигора.

— Хорошо, тебе, — в свою очередь подчеркиваю я, — может, от меня действительно и ничего не требуется.

Попробую конкретизировать? Какого черта начальник Управления по борьбе с организованной преступностью, да еще такой занятой…

Вершигора уже несколько раз пикировался со мной и понимает: язык у него повешен не так здорово, чтобы пускаться в абстрактную полемику. Поэтому он резко гасит беломорину в пепельнице и обрывает мою пламенную речь в приказном тоне:

— Хватит!

— Есть, товарищ генерал! — по-военному рявкнул я. — Разрешите идти?

И, не дожидаясь ответа Вершигоры, спокойно направляюсь к двери.

— Что ты за человек — понять не могу, — своим обычным голосом заговорил Вершигора.