Агата Кристи: Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)

Но тут, друзья мои, меня посетило странное чувство. Представлялось вполне очевидным и достаточно логичным, что человек, совершивший преступление, должен был присутствовать на обеих вечеринках. Другими словами, этот человек должен фигурировать в списке семи – но у меня возникло ощущение, что эта очевидность является подстроенной. Предполагалось, что именно так должен считать всякий здравомыслящий человек. Я чувствовал, что вижу не реальную картину, а искусно раскрашенную декорацию. Умный преступник осознал бы, что каждый, чье имя фигурирует в этом списке, обязательно попадет под подозрение , и в силу этого позаботился бы о том, чтобы не попасть в него. То есть убийца Стивена Баббингтона и сэра Бартоломью Стрейнджа присутствовал в обоих случаях – но по крайней мере в одном из них присутствовал незримо.

Кто присутствовал в первом случае и отсутствовал во втором? Сэр Чарльз Картрайт, мистер Саттерсуэйт, мисс Милрэй и миссис Баббингтон.

Мог ли кто-нибудь из этих четверых присутствовать во втором случае в чужом обличье? Сэр Чарльз и мистер Саттерсуэйт находились на юге Франции, мисс Милрэй – в Лондоне и миссис Баббингтон – в Лумауте. Следовательно, из четверых такая возможность была, прежде всего, у мисс Милрэй и миссис Баббингтон. Но могла ли мисс Милрэй присутствовать в «Мелфорт-Эбби», оставаясь никем не узнанной? Она обладает характерными внешними признаками, которые нелегко закамуфлировать и нелегко забыть. Я решил, что мисс Милрэй не могла бы остаться в «Мелфорт-Эбби» неузнанной. То же самое относится и к миссис Баббингтон.

Но может быть, мистер Саттерсуэйт или сэр Чарльз присутствовали в «Мелфорт-Эбби», оставаясь неузнанными? Мистер Саттерсуэйт – маловероятно. Однако с сэром Чарльзом дело обстоит совершенно иначе. Он – актер, привыкший играть разные роли. Но какую роль он мог сыграть в данном случае?

И тут я вспомнил о дворецком Эллисе. Чрезвычайно загадочная личность. Человек, который появился ниоткуда за две недели до преступления и испарился сразу после него. Почему ему удалось бесследно исчезнуть? Да потому, что Эллис не существовал в действительности. Он представлял собой чистейшей воды фикцию – декорацию.

Но было ли такое возможно ? В конце концов, слуги в «Мелфорт-Эбби» знали сэра Чарльза Картрайта, а сэр Бартоломью Стрейндж был его близким другом. Проблему со слугами я решил довольно легко. Выступление в роли дворецкого не было сопряжено с каким-либо риском. Если бы слуги узнали его, этот маскарад можно было бы представить как шутку. С другой стороны, если за две недели ни у кого не возникло никаких подозрений, ему уже ничто не угрожало. К тому же мне вспомнились отзывы слуг о новом дворецком. Они называли его «настоящим джентльменом», говорили, что он служил «в хороших домах» и знал подробности нескольких светских скандалов. Но вот что интересно: по словам горничной Элис, он организовывал работу не так, как это делали все остальные дворецкие, которых ей доводилось знать. Эти слова явились подтверждением моей версии.

Но с сэром Бартоломью Стрейнджем ситуация совсем иная. Едва ли близкий друг сумел бы провести его. Должно быть, он знал о перевоплощении. Есть ли у нас свидетельства этого? Да. Проницательный мистер Саттерсуэйт еще в начале нашего расследования обратил внимание на игривое замечание сэра Бартоломью (абсолютно несвойственное для его манеры общения со слугами): «Вы первоклассный дворецкий, не правда ли, Эллис?» Совершенно понятное замечание в том случае, если в роли дворецкого выступал сэр Чарльз Картрайт, а сэр Бартоломью принимал участие в розыгрыше.

Ибо, вне всякого сомнения, именно так сэр Бартоломью относился к этому. Перевоплощение сэра Чарльза Картрайта в дворецкого Эллиса было мистификацией, возможно, они даже заключили пари, узнают его или нет, – отсюда замечание сэра Бартоломью по поводу сюрприза и его веселое настроение. Имейте также в виду, что у них еще было время отыграть все назад. Если б за ужином кто-нибудь из гостей узнал в сутулом дворецком среднего возраста, с измененным белладонной цветом глаз и бакенбардами, сэра Чарльза Картрайта, ничего непоправимого не произошло бы. Этот маскарад сошел бы за шутку. Но никто ничего не заподозрил. И никто не заметил на его запястье нарисованное родимое пятно – чрезвычайно тонко продуманный прием, который так и не сработал в силу отсутствия наблюдательности у большинства человеческих существ. Впоследствии это родимое пятно должно было стать главной особой приметой при описании внешности Эллиса – и за две недели осталось незамеченным! Единственным человеком, который обратил на него внимание, была мисс Уиллс, о которой мы в скором времени поговорим.