Агата Кристи - Том четвертый. Выпуск II

— Я, слава Богу, не суеверна, — отрезала Бандл. Тем не менее вечером, сидя у камина в своей комнате, она невольно возвращалась мыслями к веселому безалаберному Джерри Уэйду. Невозможно поверить, что такой жизнерадостный человек мог пойти на самоубийство. Нет, тут что-то другое. Просто он всегда принимал снотворное, а тут, по чистой случайности, выпил слишком большую дозу. Вот это более вероятно. От чего Джерри Уэйд не страдал, так это от избытка интеллекта! Она скользнула взглядом по каминной полке и стала размышлять об истории с будильниками. Ее горничная, наслушавшись разных сплетен от домашней прислуги, только об этом и твердила. Бандл заинтересовала одна подробность, которую упустил из виду Тредуелл. Семь будильников, выстроившись в ряд, стояли на каминной полке, а восьмой, недостающий, был найден на лужайке. Очевидно, кто-то выбросил его из окна.

Над этим-то она и ломала теперь голову. Совершенно непонятный поступок. Она еще могла допустить, что кто-то из слуг случайно смахнул будильник, а потом, испугавшись, что его заподозрят, не захотел признаваться. Но, конечно, выкинуть будильник из окна никто из них не решился бы. А может, это сделал сам Джерри Уэйд, когда его разбудил первый звонок? Да нет, едва ли. Бандл вспомнила, что, по словам врача, смерть наступила рано утром, а до этого он находился в коматозном состоянии и двигаться не мог.

Бандл нахмурилась. Да, одной ей с этими будильниками не разобраться. Надо поговорить с Биллом Эверсли, ведь он тогда был здесь.

Бандл не привыкла ничего откладывать. Усевшись за бюро с инкрустированной выдвижной крышкой, она достала лист почтовой бумаги и написала: “Дорогой Билл!”

Чтобы удобней было писать, Бандл попыталась выдвинуть крышку до конца, но что-то заело, и, сколько она ни дергала, ничего не получалось. Вспомнив, что в прошлый раз там застрял конверт, она взяла нож для разрезания бумаги и сунула его кончик в узкую щель. Ей сразу повезло — показался белый уголок листа. Бандл потянула за него и вытащила слегка помятое письмо.

Первое, что бросилось ей в глаза, была дата, написанная крупным незнакомым почерком, — 21 сентября.

— Двадцать первое сентября, — медленно проговорила Бандл. — Но это же было…

Она задумалась. Джерри Уэйда нашли мертвым двадцать второго. Выходит, у нее в руках письмо, которое он писал вечером перед смертью. Бандл разгладила бумагу и принялась читать.

“Дорогая Лорен, приеду в среду. Я себя прекрасно чувствую, мне здесь все нравится. Как я рад, что скоро увижу тебя. Забудь, пожалуйста, все, что я говорил тебе о Семи Циферблатах. Я-то думал, что это что-то вроде шутки, но оказалось как раз наоборот. Ни к чему тебя, малышка, впутывать в это дело. Так что просто забудь об этом, ладно?

Собирался еще что-то тебе рассказать, но так, хочется спать, что прямо глаза слипаются…

Ну а Лерчер, по-моему…

На этом письмо обрывалось. Бандл нахмурилась. Семь Циферблатов. [8] Семь Циферблатов — старинный пригород Лондона, где в XVII веке действительно существовала колонна с семью циферблатами на центральной площади, от которой радиально расходились семь улиц, в более позднее время этот район был средоточием Нищеты, разрухи и высокой преступности. Что это? Кажется, какой-то захудалый район Лондона. “Семь циферблатов” — вроде бы она уже слышала что-то похожее… Но в связи с чем? Ее внимание еще раз привлекли две фразы: “Я себя прекрасно чувствую…” и “…так хочется спать, что прямо глаза слипаются…”

Что-то тут не так, это точно. Ведь именно в этот вечер Джерри Уэйд принял смертельную дозу хлорала и уже не проснулся. А если у него и так слипались глаза, то зачем ему было пить хлорал?

Бандл покачала головой. Оглядевшись, она почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки. А может, Джерри Уэйд здесь и смотрит сейчас на нее? В этой комнате он умер… Она сидела не двигаясь. Тишину нарушало только тиканье ее золотых наручных часиков, неестественно громкое и торжественное.

Бандл взглянула на каминную полку. И представила себе, как на кровати лежит мертвый человек, а на каминной полке тикают семь будильников громко, зловеще. Тик-так.., тик-так.., тик-так…

— Отец! — Бандл стояла на пороге кабинета лорда Кейтерэма — святая святых, где он скрывался от треволнений современной жизни. — Отец, я собираюсь в город на машине. Надоела мне здешняя скукотища.

— Но мы ведь только вчера вернулись наконец домой. — В голосе лорда Кейтерэма послышались плаксивые нотки.