Агата Кристи - Том шестой. Выпуск II

Он провел Пуаро в столовую и показал на стену слева:

– Вот это и есть Эмиас.

Пуаро смотрел молча. Он удивлялся, как человек может так глубоко воспринять и выразить тему… Ваза с розами на полированном красного дерева столе. Избитая, старая тема – натюрморт! Что сделал Эмиас Крейл, как сумел добиться того, чтобы придать розам такое свечение, такое бурное, почти неестественное жизненное пламя? Полированное дерево трепетало, жило… Как объяснить волнение, которое вызывает картина? А она волновала. Пропорции стола, наверное, разочаровали бы инспектора Хейла. Кроме того, он бы отметил, что ни один из известных ему сортов роз не имеет такой формы и такой окраски. А позднее мучился бы в догадках, почему его не удовлетворила роза на картине, а круглые столы из красного дерева еще долго выводили бы его из равновесия.

Пуаро вздохнул и сказал:

– Да, тут есть все.

Блейк провел его назад в кабинет и тихо проговорил:

– Что касается меня, то я никогда ничего не понимал в искусстве. И я не знаю, почему мне нравится смотреть на эту вещь. Не могу объяснить, но нравится. Чертовски хороша, нечто восхитительное.

Пуаро энергично кивнул в знак согласия.

Блейк предложил гостю сигару и закурил сам.

– И вот человек, который написал эти розы, написал «Женщину, готовящую коктейль», написал удивительную, печальную картину «Рождение Господа», – этому человеку оборвали жизнь в расцвете творческих сил. И все из-за какой-то мелкой, мстительной женщины! – Он умолк на миг. – Вы скажете, что я желчный человек, настроенный против Кэролайн. У нее было очарование – я это чувствовал. Но я знал, я всегда знал, что прячется за этим очарованием. В этой женщине, мсье Пуаро, таилось много зла. Она была жестокая, коварная и умела схватить то, что желала!

– Однако мне рассказывали, что миссис Крейл мирилась со многими сложностями своего замужества?

– Да. Но она жаловалась всему свету, все время разыгрывала из себя великомученицу. Бедный Эмиас! Его семейная жизнь – сплошной ад, вернее, была бы адом, если бы он не принадлежал к числу жрецов искусства. Но это было для него прибежищем. Когда он работал, его ничто не тревожило, он спасался и от Кэролайн, и от ее придирок, и от непрерывных сцен и ссор. Им не было конца, поверьте мне! Не проходило и недели, чтобы не начиналась ссора, с громами и молниями, неизвестно по какой причине. Наверное, ей это нравилось. У меня такое впечатление, что ссоры служили для нее стимулом, средством разрядки. Тогда она могла свободно проявить свою жестокость, говорить горькие, оскорбительные слова – все, что угодно. После этих сцен она была словно смирная кошечка, хорошо выпестованная и прилизанная. А его эти сцены изнуряли. Он хотел тишины, мира и покоя, наверное, такой человек, как он, не должен никогда жениться. Он не создан для семейной жизни. Человек типа Крейла должен иметь свободу, не быть закованным в цепи.

– Он делился с вами?

– Да. Он знал, что имеет дело с преданным другом. Эмиас всегда раскрывал мне глаза на действительное положение вещей. Не жаловался – это не в его стиле, – он только говорил: «Черт бы их побрал, этих женщин, всех вместе». Или: «Никогда не женись, мой дорогой. Оставь ад для потусторонней жизни».

– Вам были известны его чувства к мисс Гриер?

– О да! Я был свидетелем их романа. Он мне сказал, что встретил необыкновенную девушку. Она была не такая, как все, кого он знал раньше. Я не преувеличиваю. Он всегда встречал женщину, которая была несравнима с другими. Но через месяц, если его спрашивали о ней, он смотрел удивленно – о ком речь? Однако Эльза Гриер в самом деле была иной. Я это понял, когда приехал погостить в Олдербери. Она его околдовала. Он попал в сети с головой. Бедный, он был словно ягненок в ее руках.

– Эльза Гриер вам нравилась?

– Нет, не нравилась. Она была хищным созданием, жаждала владеть душой и телом Крейла. Все же, на мой взгляд, она больше подходила Эмиасу, чем Кэролайн. Возможно, если бы она им завладела, была бы уверена, что он принадлежит ей, она бы его не мучила. А может быть, он бы ей надоел и она перешла к другому… Самое лучшее для Эмиаса было вообще не путаться с женщинами.

– Однако это, кажется, не соответствовало его характеру?

Филипп Блейк ответил со вздохом:

– Эмиас – чудак, он все время путался то с одной, то с другой. И все же, можно сказать, женщины очень мало для него значили. Всего лишь две женщины играли какую-то роль в его жизни – Кэролайн и Эльза.