Артур Дойл: Этюд в багровых тонах (сборник)

– О, доброе утро, Смит, – приветствовал он приятеля. – Выпьешь кофе?

– Нет, спасибо. Я хочу, чтобы ты пошел со мной, Хасти, и сделал то, что я тебя попрошу.

– О чем речь, конечно.

– И захвати с собой тяжелую трость.

– Ого! – не без удивления воскликнул Хасти. – У меня есть охотничий хлыст, которым можно свалить с ног быка.

– Хорошо. И еще кое-что. У тебя есть набор ампутационных ножей. Дай мне самый длинный.

– Вот, держи. Я вижу, ты на тропу войны вышел. Что-нибудь еще?

– Нет, этого достаточно. – Смит положил нож во внутренний карман сюртука и направился к двери. – Мы с тобой люди не робкого десятка, Хасти, – сказал он по дороге. – Я думаю, что сам сумею справиться с этой работой, но ты мне нужен для подстраховки. Я собираюсь потолковать с Беллингемом, и, если бы мне пришлось иметь дело с ним одним, я бы, разумеется, не стал к тебе обращаться. Но, если вдруг ты услышишь мой крик, поднимайся наверх и бей хлыстом из всех сил. Ты все понял?

– Хорошо. Я поднимусь, если услышу твой крик.

– Так, оставайся здесь. Это может занять некоторое время, но никуда ни шагу, пока я не спущусь.

– Можешь на меня рассчитывать.

Смит поднялся по лестнице, открыл дверь в комнату Беллингема и вошел. Беллингем сидел за столом и сосредоточенно писал. Рядом с ним, среди экзотических восточных вещиц, возвышался прислоненный к стене саркофаг с биркой «Лот 249». Внутри находился его страшный обитатель, застывший в угрожающей позе. Смит неторопливым внимательным взглядом окинул комнату, прикрыл за собой дверь, повернул торчащий в замочной скважине ключ, вытащил его и положил в карман. Потом прошел через всю комнату к камину, чиркнул спичкой и зажег огонь. Беллингем молча наблюдал за его движениями, на его раздутом лице читалось не только удивление, но и еле сдерживаемая ярость.

– Я вижу, вы здесь чувствуете себя как дома, – наконец заговорил он.

Смит не торопясь сел, положил свои часы на стол, достал из кармана револьвер, взвел курок и опустил его себе на колени. Потом вытащил ампутационный нож и бросил его на стол перед Беллингемом.

– Итак, – холодно произнес он. – От вас требуется всего лишь разрезать эту мумию. Приступайте.

– Только и всего? – насмешливо бросил Беллингем.

– Только и всего. Мне сказали, что закон не может вас покарать, но у меня есть свой закон, который все поставит на свои места. Если через пять минут вы не приступите к работе, клянусь Создателем, я прострелю вам голову!

– Вы собираетесь убить меня?

Беллингем привстал, лицо его сделалось бледным как мел.

– Да.

– Почему?

– Я хочу положить конец тому злу, которое вы творите. Одна минута прошла.

– Нов чем я виноват?

– Я это знаю, и вы это знаете.

– Что за вздор!

– Две минуты прошло.

– Но назовите причины. Вы сумасшедший… Опасный для окружающих. Я не обязан портить свою собственность. Это бесценная мумия.

– Вы должны ее разрезать и сжечь.

– Я не буду этого делать.

– Четыре минуты прошло.

Смит взялся за револьвер и устремил на Беллингема холодный непреклонный взгляд. Когда секундная стрелка часов почти завершила круг, он поднял оружие и положил палец на спусковой крючок.

– Хорошо, хорошо! Я сделаю это! – закричал Беллингем.

Торопливым жестом он схватил со стола нож и принялся кромсать мумию отточенным лезвием, часто оглядываясь на своего страшного гостя и смотрящее прямо на него дуло. Сухое тело мумии под острым лезвием хрустело и потрескивало, от каждого удара в воздух поднималось густое облако желтой пыли, и давно высохшие благовония и втирания медленно оседали на пол. Неожиданно с сухим треском хребет мумии развалился, и фигура рухнула на пол беспорядочной кучей коричневых конечностей и кусков тела.

– Теперь в огонь! – скомандовал Смит.

Пламя взметнулось вверх и загудело, когда в него легли сухие, похожие на хворост останки. В небольшой комнате сделалось жарко, как в паровозной топке, лица мужчин покрылись потом, но один из них все так же продолжал работать, а второй не сводил с него глаз. Густой жирный дым повалил от огня, и воздух наполнился тяжелым запахом жженой смолы и паленых волос. Через четверть часа от лота номер 249 осталось только несколько хрупких обугленных обломков костей.

– Надеюсь, теперь вы удовлетворены? – прорычал Беллингем, обратив на своего мучителя полные ненависти и страха маленькие серые глаза.

– Нет. Я хочу избавиться от всех ваших материалов. Никаких дьявольских фокусов больше не будет. Все эти листья – в огонь! Они тоже могут иметь отношение к этому делу.