Рут Ренделл - Со смертью от Дун

Вексфорд встал и сделал несколько шагов к дверям. Тяжелые соцветия — розовые, красновато-коричневые и белые — задели его по ногам. Миссал стоял и смотрел на него как перекормленный, недоученный пес, которому страсть как хочется завыть во весь голос.

— Хотите? Никто меня не видел. Я мог задушить ту бабу. Хотите знать, что я делал? Хотите?

Вексфорд не смотрел на него. Он повидал слишком много людей, испытывавших удовольствие, выворачивая себя наизнанку.

— Я знаю, что вы делали, — сказал он, пропустив имя и «сэр». — Вы сами мне рассказали, вот в этой самой комнате, — он открыл дверь. — Правда, не столь многословно.

Дом Дугласа Куодрента был гораздо больше дома Миссалов и гораздо менее приятен для глаз. Он стоял на холме среди зарослей кустарника примерно в пятидесяти футах от дороги. Огромный кедр несколько смягчал его аскетический вид, но, пройдя половину аллеи, Вексфорд вспомнил, что видел такие же дома на севере Шотландии — гранитные, отдаленно напоминающие готические, с островерхими башенками по обоим концам дома.

Сад показался ему странным, но он не сразу понял, чем именно. Газоны были подстрижены, кусты самые обычные, но атмосфера царила какая-то гнетущая. Здесь не было цветов. Сад Дугласа Куодрента представлял собою пейзаж в серых, коричневых и зеленых тонах в духе Моне.

После голубых лилий, настоящих и искусственных рододендронов в гостиной миссис Миссал эта величественная однообразность должна была бы умиротворять, но вместо этого подавляла. Понятно, что, если не сажать в саду цветы, их и не будет, но создавалось впечатление, что их нет из-за бесплодия здешней земли или гнетущей атмосферы.

Вексфорд поднялся по невысоким широким ступеням под незрячими глазами окон, завешенных оливковыми, винно-красными и голубовато-серыми шторами, и нажал кнопку звонка. Дверь тут же отворила женщина лет семидесяти в забавном коричневом платье, бежевой наколке и переднике. Вексфорд подумал, что прежде таких называли «почтенная дама». В этом доме уж точно не будет фривольных тевтонских блондинок.

Она, в свою очередь, смотрела на него, как на существо немногим выше коммивояжера, которое должно понимать, что парадный вход не для него. Старший инспектор спросил, дома ли миссис Куодрент, и показал свое удостоверение.

— Мадам пьет чай, — сказала старушка, не впечатленная ни габаритами Вексфорда, ни его врожденной аурой служителя закона. — Я спрошу, сможет ли она принять вас.

— Просто скажите ей, что старший инспектор Вексфорд желает говорить с нею. — Впечатленный атмосферой дома, он добавил: — Будьте так любезны.

Полицейский перешагнул порог и вошел в прихожую. Это была огромная комната. Как ни странно, развешанные по стенам оправленные в рамы гобелены с охотничьими сценами ничуть не уменьшали ее размера. Здесь было то же отсутствие цвета, но не абсолютное. Одеяния и седла всадников вспыхивали тусклым золотом и геральдическим багрянцем.

Пожилая дама посмотрела на него с вызовом, словно готова была вступить с ним в пререкания, но когда Вексфорд решительно закрыл за собой входную дверь, кто-то окликнул:

— Кто там, Нэнни?

Он узнал голос миссис Куодрент и вспомнил тот вечер, когда она улыбнулась в ответ на грубую шутку Миссала.

Нэнни подошла к двустворчатым дверям и распахнула их так, как ему доводилось видеть только в кино, — и внезапно, гротескно перед его глазами возник кадр, нелепый и невероятно забавный, из фильма студии «Маркс Бразерс». Но видение развеялось, и он вошел в комнату.

Дуглас и Фабия Куодрент сидели в одиночестве в разных концах низкого стола, застеленного кружевной скатертью. Чай, видимо, подали только что, поскольку книга, которую читала миссис Куодрент, лежала открытой, обложкой вверх, на подлокотнике ее кресла. Мягко блестящие старым серебром заварочный чайник, молочник и сахарница были так отполированы, что в них отражались ее длинные руки на темном фоне комнаты. Вексфорд уже сорок лет не видел тихонько кипящего на спиртовке медного чайника.

Куодрент ел хлеб с маслом, просто хлеб с маслом, но без корочки и нарезанный тонко, как вафли.

— Какая приятная неожиданность, — сказал он, вставая. На сей раз никаких неловких инцидентов с сигаретами не было. Он почти изящно поставил чашку на стол и жестом показал Вексфорду на кресло. — Вы, конечно, знакомы с моей женой?

«Сущий кот, — подумал старший инспектор, — ловкий кот, который ластится и мурлычет днем, а ночью гуляет по крышам сам по себе».