Дэн Симмонс - Пятое сердце

– Вызвать полицию? – спросила экономка.

– Нет, – ответил дворецкий. – Уильям, Чарльз, возьмите две кочерги. Одну дайте мне. Идем со мной, Уильям, проверим черную лестницу и комнаты.

Почти весь третий этаж занимали спальни слуг. Холмс, пробираясь на ощупь, отыскал последнюю лестницу – очень крутую и узкую. Когда Уильям с дворецким добежали до второго этажа и начали, перекликаясь, проверять комнаты, он на цыпочках поднялся по ней до чердачной двери. Та оказалась заперта, и пришлось потратить несколько бесценных минут, в полной темноте отпирая замок отмычкой. Наконец с этим было покончено, и Холмс вступил на пыльный чердак.

Дворецкий с Уильямом проверили все комнаты второго этажа и были теперь на третьем. Холмс рискнул зажечь фонарь и осветить чердак. Здесь были старые чемоданы, портновский манекен, похожий на безголовый труп, еще чемоданы, пустая птичья клетка. Холмс на цыпочках отошел от двери. Голоса внизу звучали все громче, кто-то карабкался по лестнице на чердак. Холмс провел фонариком по наклонному потолку и отыскал люк на крышу.

К счастью, прямо под люком стояли два больших чемодана, по которым можно было подняться, как по лестнице. Холмс уперся спиной в люк и подналег, надеясь, что топот этажом ниже заглушит скрип петель.

Через мгновение он уже стоял на скользкой крутой крыше.

Люк открывался на тот ее скат, который был обращен к заднему двору и конюшне. Мысленно возблагодарив Г. Г. Ричардсона за основательность здания – толщину стропил и черепицы, по которой каучуковые подошвы ступали совершенно бесшумно, – Холмс быстро двинулся к более высоким трубам и фронтонам на доме Хэя.

С Эйч-стрит здания казались единым целым, но на самом деле Г. Г. Ричардсон оставил между ними промежуток в восемнадцать дюймов. Холмс собирался перескочить этот черный провал на высоте примерно пятьдесят футов над улицей, хотя и знал, что дом Хэя чуть выше, чем дом Адамса.

За спиной раздался звук открываемого люка. Холмс отключил воображение и прыгнул. Он заскользил по скату к черному провалу, но сумел задержаться, распластавшись на черепице и цепляясь за нее пальцами и носками ботинок.

Из люка на крышу, где он только что стоял, выбирались люди.

Холмс съехал на два фута вправо. Самая высокая труба на доме Адамса, куда выходили дымоходы многочисленных каминов этой части здания, располагалась на восточном краю крыши и была футов двадцать высотой. Следя, чтобы она оставалась между ним и людьми, вылезавшими из люка, Холмс вскарабкался на крутой фронтон, вытянутый в направлении север – юг, перевалился через конек и пригнулся в тот самый миг, когда дворецкий и два лакея, подойдя к краю, направили фонари на опустевший западный скат соседней крыши. Часть высокого треугольного фасада, обращенного к Эйч-стрит, Лафайет-сквер и Белому дому, закрывала Холмса от редких ночных прохожих.

Слуги Адамса убедились, что на крыше их дома вора нет. Осторожно – временами держась за руки – они вернулись к люку и через него на чердак.

На цыпочках, лишь иногда придерживаясь пальцами за черепицу на головокружительно крутом скате, Холмс вновь выбрался на конек и двинулся по нему на север, туда, где крыша достигала своей наивысшей точки, примерно в семидесяти футах над тротуаром.

На доме Адамса было две массивные трубы – одна на западном, другая на восточном краю крыши. На доме Хэя их было шесть, разного размера.

Холмс съехал по крутому скату, пока не уперся каучуковыми подошвами в высокую тонкую трубу примерно на трети высоты крыши. Здесь он позволил себе отдохнуть минуту, переводя дух и слушая, как стучат колеса одинокого экипажа на Шестнадцатой улице.

Кто-то заводил лошадей в конюшню Адамса. Холмс не знал, где они были, пока хозяин находился в отъезде, но сейчас, в два часа ночи, конюхи и грумы размещали их по стойлам. Несколько фонарей, в том числе по меньшей мере один электрический, озаряли двор, сад, всю западную часть крыши и западную часть трубы, за которой прятался Холмс. Он взглянул на часы и тихонько вздохнул.

Это был не главный и даже не запасной план возвращения из дома Адамса в свою спальню. Однако Холмс все же предусмотрел третий план, которым теперь и воспользовался. Покуда грумы, стараясь поменьше шуметь, разводили лошадей по стойлам, он вытащил из мешка с воровскими принадлежностями толстый моток веревки.

Холмс надеялся, что верно рассчитал ее длину. В противном случае могла возникнуть неловкая ситуация. Неловкая и – учитывая высоту дома – чреватая смертью.