Дэн Симмонс - Пятое сердце

– Спасибо, – ответил Джеймс и чуть не поклонился от радостного облегчения. Однако, идя по тротуару (заполненному цветными людьми, которые все вели себя так, будто что-то празднуют), он невольно обернулся проверить – не преследует ли его недавний благодетель с какими-нибудь дурными намерениями.

Высокий негр в канотье стоял на прежнем месте. Увидев, что Джеймс обернулся, он снова сверкнул белозубой улыбкой и дружески помахал.

«Каков наглец!» – подумал Джеймс и тут же устыдился своей мысли.

Однако истина состояла в том, что Джеймс, который изрядно поездил по миру (особенно в сравнении с американцами) и чувствовал себя как дома на улицах Лондона, Парижа, Флоренции, Венеции, Рима, Цюриха, Люцерна или Берлина, до сего дня практически не сталкивался с неграми, если не считать гостиничной обслуги.

Впрочем, он уже добрался до остановки. Через несколько минут к платформе подошел трамвай и увез Джеймса обратно на север.

В следующие часа полтора Джеймс доезжал на трамвае до конечной, а затем пересаживался на конку до Дуглас-парка, Гарфилд-парка, Гумбольдт-парка и Логан-сквера (схема трамвайных маршрутов обещала мелким шрифтом, что через год-два туда протянется Вестсайдская ветка надземного трамвая).

Необходимость пересаживаться вовсе не огорчала Джеймса, тем более что вагоны конки были куда удобнее трамвайных.

А в тех редких кварталах, где на улицах горели фонари, а в экипажах проезжали и по тротуарам шли люди одного с ним цвета кожи, Джеймс мог с удовольствием пройтись пешком, высматривая, не мелькнет ли где блестящая лысина и жуткий взгляд Мориарти.

В одном из этих западных рабочих районов Джеймс вспомнил, что не ел с утра. Кафе уже по большей части закрывались, но некоторые еще были открыты, а в иных даже толпился народ. Однако за столиками сидели работяги в матерчатых кепках (их не снимали даже во время еды), вельветовых или саржевых штанах и огромных ботинках. Женщины тоже попадались, но по избытку румян и нескромным нарядам Джеймс догадывался, что это жрицы любви.

Он решил, что поужинает на яхте, и отправился искать очередную западную линию конки.

Довольно скоро он обнаружил загадку, никак не связанную с Шерлоком Холмсом, Луканом Адлером или профессором Мориарти. Проехав в двух десятках полупустых вагонов, он видел по меньшей мере десять человек с одной и той же книгой.

На всех этих людях были дурно сидящие шерстяные костюмы, стоптанные, но тщательно вычищенные ботинки, а на некоторых и соломенные канотье (впрочем, куда более старые и засаленные, чем у негра, с которым Джеймс разговаривал два часа назад). Все они держали книгу близко к глазам, словно плохо видят, хотя никто из них не носил очки. Загадка усугублялась тем, что за все время, пока Джеймс наблюдал за трамвайными читателями, ни один из них не перелистнул страницу.

Они просто держали открытую книгу перед скучающими (а часто и закрытыми) глазами. Больше всего Джеймса заинтриговало, что книга у всех была одна и та же.

На обложке стояло: «Мэгги, уличная девчонка». Судя по грубому переплету, автор – некий Джонстон Смит – напечатал книгу за свой счет.

Наконец в конке, подъезжающей к конечной юго-западной остановке, Джеймс отважился пересесть на пустое сиденье перед «читателем», обернулся и кашлянул. «Читатель» продолжал держать книгу на уровне лица.

– Извините, – сказал Джеймс.

«Читатель» – он, очевидно, задремал – вздрогнул и опустил книгу.

– Сегодня вечером я заметил, что несколько джентльменов в общественном транспорте читали тот же роман, что и вы. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, если я спрошу, почему он так популярен в Чикаго.

Мужчина ухмыльнулся во весь рот; у него недоставало двух или трех передних зубов, а те, что сохранились, были желтыми от никотина. Все это наводило на мысль, что жесткий и неудобный костюм – его единственный.

– Я все ждал, когда кто-нибудь спросит. Честно сказать, я не прочел ни слова из этой дрянной книжонки. Один малый платит мне – и еще двум десяткам ребят, – чтобы мы катались в трамваях и на конке, сколько они ходят, с семи утра до часу ночи. Небось думает, что люди увидят книжку и бросятся покупать ее себе.

– А давно ли вы и другие… э-э… читатели этим занимаетесь? – спросил Джеймс.

– Да три недели уже, и ни разу никто про книгу не спросил. До вас, в смысле. Чует мое сердце, у нашего хозяина денежки скоро закончатся, и на следующей неделе придется мне искать честную работу.