Дэн Симмонс - Пятое сердце

– Вы опоздали на восемь минут, Джеймс. Я уже думал не ждать, а идти по своим делам.

Джеймс, побагровев еще больше, расплатился с извозчиком и повернулся к Холмсу:

– Не смейте корить меня за опоздание! Во-первых, вы оскорбили меня в публичной телеграмме, потребовав явиться «если можете и даже если не можете». Возможно, вы неудачно пытались пошутить, мистер Холмс, однако джентльмен не позволяет себе таких слов в публичной телеграмме другому джентльмену. Что до времени… во-первых, вы прекрасно помните, что я потерял мои дорогостоящие часы, когда вы ночью протащили меня через кладбище Рок-Крик и другие непроизносимые вслух места, так что вынужден был полагаться на уличные циферблаты, которые в Америке печально известны своей ненадежностью. И наконец, мне пришлось мчаться на Центральный бостонский вокзал, забирать багаж и везти его по запруженным улицам на новый Северный вокзал, который, вопреки названию, находится вовсе не на севере, а далеко на западе Бостона. Там мне пришлось оставить багаж на хранение, что было непросто, поскольку в это время дня на вокзале чертовски людно, а затем драться за кеб с бостонцами, которые в умении цивилизованно занять очередь лишь на полступеньки отстоят на дарвиновской лестнице от каннибалов Южных морей. И я даже не стану говорить, какие мои собственные важные планы чуть не сорвались из-за…

Джеймс умолк, потому что Холмс улыбался ему в лицо, отчего писатель еще сильнее разозлился и побагровел.

– Например, план взойти сегодня вечером на борт «Шпрее»? – спросил Холмс.

– Откуда вы… как вы… когда вы… – захлебнулся Джеймс.

– Увы, – проговорил Холмс, – даже наш любимый телеграф, отправляем ли мы телеграмму другому джентльмену или бронируем каюту на корабле, далеко не так приватен, как следовало бы. Остаются бланки и копии бланков, вполне доступные для любопытствующих – тем более если любопытствующий входит в телеграфную контору через минуту после того, как отправитель оттуда вышел. Особенно удобно, если уметь читать буквы вверх ногами – простой трюк, который я освоил еще в детстве.

Джеймс сложил руки над внушительным брюшком и стиснул зубы, чтобы не дать гневным словам сорваться с языка.

Кеб еще не уехал, и Холмс крикнул извозчику:

– Подожди здесь еще минут пятнадцать, любезный!

Он протянул свернутую купюру, кебмен кивнул, приложил два пальца к шляпе и отъехал к тротуару на противоположной стороне улицы.

– Вы считаете, наше дело займет всего пятнадцать минут? – тихо, чтобы не слышал извозчик, прошипел Джеймс. – Я опоздал на поезд и на пароход в Англию из-за пятнадцатиминутного дела ?

– Конечно нет, – ответил Холмс. – Как я и обещал, мы отбываем в Чикаго через… – он вновь глянул на часы, – без малого девяносто минут. Однако насущная наша проблема состоит в том, что здесь нет дома четыреста двадцать шесть с половиной… сразу после четыреста двадцать шестого идет четыреста двадцать восьмой.

Джеймс вздохнул, дивясь непроходимой глупости человека, которого многие считают «гением».

– В Бикон-Хилле над каретными сараями есть комнатки. Отправляя туда почтовую корреспонденцию, в адресе указывают дробь.

– Отлично! – произнес Холмс таким тоном, будто сам и сообщил этот общеизвестный факт. – Вон там, в глубине за четыреста двадцать шестым домом, каретный сарай или гараж.

И он зашагал по мощеному проулку.

Джеймс поймал высокого сыщика за рукав:

– Обычай требует подходить к каретному сараю с проезда позади домов. Нам надо пойти в обход.

– Что за нелепый обычай! – сказал Холмс, продолжая упрямо идти вперед. – Гараж виден отсюда.

Он указал левой рукой, хотя каретный сарай уже потерялся из виду в конце идущего под уклон проулка.

Когда они свернули влево – все эти улочки и многие дома были памятны Джеймсу по детству и по тем временам, когда он бывал в Бикон-Хилле уже взрослым, – писатель схватил сыщика за плечо и сказал:

– Холмс, у меня для вас срочные известия чрезвычайной важности. Выслушайте меня. Это куда существенней, чем проверять какой-то адрес, который почти наверняка окажется тупиком. Два дня назад я…

Холмс мягко снял его руку со своего плеча:

– Джеймс, не сомневаюсь, что вы имеете сообщить мне нечто важное. Но все по очереди, старина. Мы поговорим с тем, кто живет по этому адресу, а в кебе по пути к вокзалу вы сможете на досуге рассказать мне все, что вашей душе угодно.

Джеймс чуть не развернулся и не зашагал обратно. Лицо его вновь густо побагровело. Глядя мимо Холмса, он поклялся себе, что не скажет ни слова, пока тот не попросит. Да, он, Джеймс, знает планы профессора Мориарти, включающие политические убийства, восстание анархистов и беспорядки с участием банд. Однако если Холмс будет вести себя таким образом, то пусть, черт побери, и дальше остается в неведении.