Агата Кристи: Пальцы Святого Петра

«Да не я это, это все они! Тут ни один человек теперь не желает со мной разговаривать! Когда я иду по Хай-стрит [1] Хай-стрит — распространенное в Англии название главной улицы в городе или в районе крупного города, на которой расположены учреждения, магазины, кафе и т. п. , все переходят на другую сторону, лишь бы со мной не здороваться. Точно я прокаженная! Тетя, это ужасно, я этого не вынесу! Вот продам дом и тут же уеду за границу! Ну почему? Почему меня выживают из собственного дома? Я ведь никому ничего плохого не сделала».

Передать не могу, как я расстроилась. Я тогда вязала шарф для старой миссис Хей, так от волнения даже потеряла две петли. Потом еще долго не могла их отыскать…

«Мейбл, дитя мое, что-то я ничего не понимаю. Что-то случилось?» — спросила я.

А надо вам сказать, Мейбл и в детстве была страшной упрямицей. Я из кожи вон лезла, пытаясь добиться от нее ответа, а она только и делала, что твердила о злых языках, о жалких людишках, которым нечем заняться, кроме как сплетнями, но которые все почему-то слушают.

«Теперь мне многое стало понятным, — сказала наконец я. — О тебе сплетничают, милочка. И ты прекрасно знаешь, в чем дело. Так что, пожалуйста, говори, все как есть». Так прямо ей и сказала.

«Но это такой ужас», — простонала Мейбл.

«Конечно, ужас, — согласилась я. — Только меня-то этим не удивишь и тем более не испугаешь. Я на своем веку чего-чего только не наслушалась. Ну? Так что они там придумали?»

Вот тут наконец все и выяснилось.

Походило на то, что смерть Джеффри Денмана, точнее ее внезапность, породила разные слухи. Если уж говорить откровенно — чего я, собственно, от Мейбл и добивалась, — многие думали, что она отравила мужа.

А вы сами знаете: если уж разговоры пошли, прекратить их практически невозможно. Причем в лицо вам, конечно, никто ничего не скажет, так что вам вроде как и опровергать нечего… Но, чем дальше, тем все это становится неприятнее, а поди попробуй заставь всех этих болтунов замолчать! Я-то твердо знала, что Мейбл никого отравить не способна. Значит, она сделала какую-то глупость, за которую теперь расплачивается, и настолько ей плохо, что она готова бежать из собственного дома…

«Нет дыма без огня, — настаивала я. — Ты должна сказать мне, с чего все началось. Должно же было быть что-то такое?»

Мейбл совершенно растерялась и только повторяла, что ничего, ровным счетом ничего такого не было. Просто очень уж неожиданно Джеффри умер. За ужином он был совершенно здоров, а ночью ему вдруг стало плохо. Тут же вызвали доктора, но тот уже ничего не мог сделать. Муж скончался буквально через несколько минут после осмотра. Свидетельство о смерти гласит, что она наступила в результате отравления грибами.

«Ну хорошо, — не сдавалась я. — Внезапная смерть, конечно, вполне достаточный повод для сплетен. Но наверняка было и еще что-то? Может, вы с Джеффри ссорились? Или выясняли отношения?»

Она призналась, что да, ссорились. Утром, за завтраком.

«И слуги, конечно, слышали?» — спросила я.

«Их не было в комнате».

«Ну, милочка, — заметила я, — значит, они просто подслушивали у дверей».

Я-то знаю, как она начинала визжать, впадая в истерику. Да и Джеффри Денман, правду сказать, если что было не по нем, особенно не сдерживался.

«Так из-за чего вы поссорились?» — допытывалась я.

«Да как всегда. Вечно одно и то же. Изо дня в день. Началось с какой-то мелочи. А потом он разошелся и наговорил мне жутких гадостей. Ну, я и высказала ему все, что о нем думала».

«Значит, поругались крепко?»

«Это он начал…» — принялась оправдываться Мейбл.

«Дитя мое, — сказала я ей тогда, — кто начал, теперь уже не важно. Речь не об этом. В таких местечках, как ваше, личных проблем не бывает — все они в той или иной мере достояние окружающих. Вы с мужем все время ссорились. Так что, когда утром вы повздорили особенно сильно, а ночью он внезапно скончался… Это все, или было еще что-нибудь?»

«Не понимаю: разве этого мало?» — пробурчала Мейбл.

«Более чем достаточно, моя милая. Но если ты наделала еще каких-нибудь глупостей, то уж, Бога ради, не скрывай этого от меня. Ты же знаешь: я сделаю все, что в моих силах, лишь бы тебе помочь».

«Мне не поможет никто и ничто, — обреченно произнесла Мейбл, — кроме разве смерти».

«Не теряй веры в Провидение, милочка, — сказала я. — И кроме того, я совершенно уверена, что ты что-то от меня скрываешь».

Уж я-то ее знала: она даже в детстве вечно хоть что-то да не договаривала. Но Господь вволю снабдил меня временем и терпением, и в конце концов я своего добилась. Оказывается, тем самым утром она ходила в аптеку покупать мышьяк. И, естественно, расписалась в аптечной книге, о чем аптекарь, разумеется, счел своим долгом немедленно оповестить окружающих.