Энтони Беркли: Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

– Полагаю, я как-нибудь это переживу. – Энтони напустил на лицо выражение философа-стоика, достал из кармана трубку и принялся набивать ее табаком. – Конечно, я не в восторге, что мне придется сидеть в пансионе в полном одиночестве, но, надеюсь, со временем я найду знакомых или влюблюсь в какую-нибудь девушку, и моя жизнь так или иначе наладится. На отдыхе так часто бывает. Кстати, угоститься хорошим табачком не желаешь?

– Спасибо. – Роджер взял протянутый ему кисет и стал с задумчивым видом набивать собственную трубку. Затем, неожиданно просветлев лицом и решительно хлопнув ладонью по столу, произнес: – Слушай, а почему бы тебе не поехать со мной? Как мне кажется, поездка обещает быть очень интересной, а кроме того, ты в качестве компаньона меня вполне устраиваешь. Ну, что скажешь?

– Но комнаты-то уже зарезервированы, – не сдавался Энтони.

– Ради бога, перестань ты вспоминать эти комнаты. По-моему, ты становишься одержимым ими. Но ты, быть может, забыл, что от них можно и отказаться? Это называется «отмена брони», не так ли? Лучше скажи: тебе хочется поехать со мной – или нет?

– Хочется!

– Тогда иди на почту и пошли телеграмму об отмене брони. Я же отправлю хозяйке пансиона чек, когда мы приедем в Ладмут, и проблема будет решена. А сейчас позвоню в «Курьер», скажу, что согласен на них работать, а потом смотаюсь в редакцию, чтобы обговорить детали. Кстати, поезд на Борнмут отправляется в двенадцать десять. Узнал об этом совершенно случайно, поскольку две недели назад ехал именно на Борнмутском экспрессе. До этого времени Грини соберет мой багаж, и ты, вернувшись с почты, поедешь с вещами на вокзал Ватерлоо и возьмешь для нас два билета до Ладмута. Встречаемся на платформе у выхода в Сэндаун-парк за пять минут до отхода поезда. Итак, на почту, малыш! Бегом!

– Скажи, Роджер, – осведомился с любопытством Энтони. – Один из твоих литературных псевдонимов случайно не Фанатик? Или, быть может, Торопыга?

В следующую минуту Энтони уже сбегал по лестнице дома, где располагались холостяцкие апартаменты Роджера. При этом молодой человек едва заметно улыбался. Похоже, небольшой отпуск, который он собирался провести с Роджером, сулил куда больше удовольствий, нежели ему представлялось.

Хотя разница в возрасте у кузенов составляла более десяти лет (Роджеру уже стукнуло тридцать шесть, в то время как Энтони едва исполнилось двадцать пять), им удавалось отлично ладить между собой – даже несмотря на то что их вкусы и отношение ко многим важным вещам были диаметрально противоположны. Некоторые так называемые знатоки жизни утверждают, что противоположности сходятся. И хотя мы считаем подобное утверждение совершеннейшей нелепицей, вынуждены тем не менее признать, что в данном случае оно, как ни странно, полностью соответствует истине. Иначе говоря, Роджер и Энтони при всем своем несходстве были, как это принято говорить, добрыми друзьями. Что ж, в жизни еще и не такое случается.

Энтони был высоким, широкоплечим, добродушным и медленно соображающим. Он ухитрился окончить Оксфорд только по той причине, что выступал за сборную Университета по регби, и теперь проводил время в офисе своего отца, где совершенно ничего не делал, если не считать еженедельных субботних командировок, связанных с выездами его команды «Арлекины» на игры, в которых Энтони принимал самое деятельное участие. Втайне он считал, что в этом мире нет ничего увлекательнее спортивных игр. В плане же интеллекта он никак не мог сравниться с блестящим, остроумным, хотя и несколько непоследовательным Роджером. Равным образом его неспешная манера мышления являла собой разительный контраст c посещавшими его кузена мгновенными озарениями, граничившими со вспышками гениальности. Кроме того, у Энтони совершенно отсутствовало воображение, поэтому он не видел ничего особенного в том, что Роджер успел прославиться как писатель-романист и уже обладал определенной международной известностью, зато ценил его за умение неплохо играть в гольф, которое кузен демонстрировал лет пятнадцать назад, когда тоже учился в Оксфорде.

При всем том Энтони были свойственны упорство и методичность, позволявшие ему точно и в срок выполнять распоряжения не в меру темпераментного кузена. Так что когда до отхода поезда оставалось семь минут, Энтони с билетами в руках уже ждал своего родственника в условленном месте на платформе вокзала Ватерлоо. Ровно через две минуты на платформе появился Роджер, и кузены вместе проследовали на посадку в сопровождении носильщика, сгибавшегося под тяжестью багажа двух пассажиров. Путешественников в поезде оказалось немного, так что родственники без большого труда нашли в первом классе свободное купе для курящих.